Крепкая подпись [Леонид Николаевич Радищев] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (147) »
Нелегко жилось и раньше, под непрерывным, придирчивым надзором гимназического начальства. Надзирали все — от директора и инспектора до сторожа в раздевалке. Надзирали в классах и на улице, в саду и на катке, в театре и в церкви, нередко наведывались и домой. А теперь объявился еще и фискал, ябедник, доносчик. Один гимназист подрисовал очки и бакенбарды апостолу Петру, изображенному на картинке, и это сразу стало известно классному надзирателю. Мучительно тяжело пришлось матери этого ученика, пока она вымолила у директора прощение своему сыну. На другого гимназиста фискал донес, что он читает запрещенные книги. И хотя обыски и расследования ни к чему не привели, гимназиста посадили в карцер на хлеб и воду. Третий пострадал за то, что с насмешкою отозвался о гимназических порядках: ябедник тотчас же доложил об этом. Отсидка в карцере, вызов родителей, замечания в дневниках — все это посыпалось на головы многих. Замелькали тройки, двойки, даже единицы по поведению. Дружный еще недавно класс сделался неузнаваем. Все притихли, помрачнели. Разговаривали с опаской, с оглядкой, спохватывались на полуслове. Стали разделяться на группки, уединялись, шушукались. А доносчик не унимался. И вот кто-то высказал вслух догадку, произнес фамилию — и все насторожились: а ведь может быть…
Ученик, на которого легло подозрение, был одним из самых отстающих в классе. Учение давалось ему туго, со скрипом, и было видно, что его грызет вечная тревога — вот позовут к доске, вот спросят. Маленький, сутулый, с блуждающим взглядом, он чуть не падал в обморок, когда приходилось отвечать урок. И еще одно было в нем очень заметно: чрезмерная услужливость. Стремглав кидался он открывать двери учителям, классным наставникам, надзирателям, старался встретиться им на пути, чтобы успеть почтительно поздороваться. Да, многое вызывало в нем подозрение, и одноклассники снова и снова гадали: он или не он? Высказал свое суждение и Володя Ульянов: — Он! Уверен в этом!.. Ведь он же никому в глаза не смотрит! Значит, совесть нечиста! А лицо, когда он слушает чьи-нибудь разговоры? Точно подстерегает добычу! А потом отойдет в стороночку и шевелит губами… Я уверен, что это он. К словам Володи Ульянова прислушивались в классе — так получилось безо всяких усилий с его стороны. Он никогда и ни в чем не стремился утвердить свое первенство, хотя для окружающих — и педагогов и учеников — были очевидны его выдающиеся способности, редкая для его возраста начитанность. Но сам он как будто не замечал этого, и товарищи признавали его превосходство без зависти и обиды… — И я тоже уверен, что это он! — сказал крепкий, рослый Митя Андреев, друживший с Володей. — Надо фискалу ребра пересчитать как следует… — Бить? Нет, это не годится! — ответил Володя. — Нельзя бить! Митя удивленно поднял брови: — Нельзя бить фискала? А по-моему, такого учить надо! А вернее — проучить! — Битьем не научишь и не проучишь! Пускать в ход кулаки — самое никудышное средство! — А что же делать с доносчиком? — горячился Митя. — Наградить его похвальным листом за ябеду? — Нельзя бить! — настойчиво повторил Володя. — Ему надо всем классом объявить бойкот… Отныне для нас его нет! — Присутствуя — отсутствует, — сказал Костя Сердюков, шахматист и философ.
Бойкот проводили неуклонно. Одни подчеркнуто отворачивались, когда фискал обращался к ним, другие глядели мимо. Он был здесь же, сидел за партой, ходил теми же дорожками, но его перестали замечать, а когда случалось о нем разговаривать, то называли его «дон» — от слова «доносчик». Вскоре он и сам уже ни к кому не подходил. На переменах бродил где-то в стороне с опущенной головой или оставался в классе. После занятий старался уйти неприметно. А потом стал пропускать уроки. Дежурные, перечисляя отсутствующих в классе, доходя до его фамилии, обязательно прибавляли: — Прихварывает дон! — Что, что? Повтори? — Да нет, я говорю, что занемог! Переутомился! А доносы? Доносы прекратились. Ошибки не было. Доносчик сам себя разоблачил. Теперь он все чаще пропускал уроки. Как-то его не было больше недели. Пронесся слух, что он тяжело заболел. И вот «дон» снова пришел, став как будто еще меньше, еще сутулее. На него поглядели мельком и
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (147) »
Последние комментарии
2 часов 7 минут назад
16 часов 48 минут назад
16 часов 49 минут назад
22 часов 7 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 2 часов назад