Остров любящей женщины [Наталья Рудольфовна Труш] (fb2) читать постранично, страница - 3

недоумевала: почему, догадываясь о том, как это все произойдет, сама не перегрызла поводок?…

За свои двадцать сознательных лет (первые двадцать она сама считала младенческими, так как проистекали они под маминой опекой и бдительным бабушкиным оком), Юлька четырежды официально побывала замужем и родила двух мальчишек. Старшему, Сеньке, было уже семнадцать, а младшему Ивану — тринадцать лет.

К семье и детям Юлька относилась очень серьезно и не уставала долбить Катерину этим больным вопросом:

— Где твои глаза? — спрашивала она. — Ты что, не понимаешь, что еще год-два — и жизнь помашет тебе ручкой: «Прощай!» И так-то уже по всему видно, что тебе не шестнадцать. Ищи мужика и заводи ребенка любым способом!

Катерина огрызалась, хотя в душе понимала, что по большому счету Юлька права: годы уходят. Правда, если к совету «ищи мужика!» она еще прислушивалась, то «заводи ребенка» ее пугало до смерти. Нет, это уже вряд ли. Ну какие дети?..

Во-первых, поздновато, а во-вторых, это ж не дети сегодня, а по Юлькиному же выражению — оглоеды. Она сама с ужасом вспоминает, как год назад ее Сенька влетел по глупости в историю, из которой его вытаскивали всем миром: мальчик с компанией в легком подпитии покатался на угнанной машине. К счастью, никого не задавили и сами живы остались, но уголовное дело было заведено.

Спасибо Сенькиному отцу, бывшему Юлиному первому мужу Сереже. Он тогда цыкнул на причитания своей второй жены и отправился перевоспитывать Сеньку.

Перевоспитывал он его страшно — ремнем с пряжкой. Сеня орал и извивался в крепких папашиных руках, Юлька рвала на себе волосы, а бывшая Сережина теща — Юлина мама Серафима Николаевна крестилась и никак не могла дозвониться по «02» в милицию. Ей все-таки сделать это удалось, и на ее вопли «Убивают!» приехали милиционеры. Но когда узнали, в чем, собственно, дело, пожали руку разбушевавшемуся папаше и удалились, дав совет напоследок Юльке и ее мамаше: «Еще спасибо ему скажете!»

В общем-то, так оно и вышло. Сеню Юля держит в руках только благодаря Сереже, который, чуть что, мгновенно вырастает в дверях, отодвигает аккуратно в сторону Серафиму Николаевну и устраивает сынку допрос с пристрастием.

Второй сын Юльки — Ванька, только раз глянув на эту расправу и услышав обещания дяди Сережи в свой адрес: «Ежели что, и тебя выдеру!», про криминал слышит только по телевизору. Его собственный папаша, худосочный кандидат каких-то наук, на сына не нарадуется. И не знает того, что все это благодаря воздействию чужого родителя. Юля Сереже безмерно благодарна за то, что он регулярно вмешивается в воспитание отпрыска, и мамашу свою неуемную на место ставит, если та начинает о бывшем зяте говорить плохо.

Катя налюбовалась на деток Юлиных от души и не очень жалеет о том, что своим сокровищем бог ее не наградил.

— Нет, Ульяша, ты меня прости, но я так, как ты, не смогу, — робко возражала она Юльке. — И Сережу такого, как у тебя, днем с огнем не сыскать.

— «У тебя»! Сережа, между прочим, давно не у меня, а сама знаешь у кого! — Юлька фыркнула. Она терпеть не могла вспоминать Сережину новую жену, хотя не она разрушила их с Сережей брак — само как-то рассосалось. — И потом, не все же такие уроды, как мой Сеня. Кстати, это его папаша сегодня такой в доску положительный, а по молодости тоже по лезвию бритвы походил. Да я о другом хотела. Ты посмотри, какая у нашей Аньки Настя! Ангел!

Что правда, то правда. У их общей приятельницы и однокурсницы Ани дочка Настя была настоящим подарком. И умненькая — в математической школе училась, и дисциплинированная — Анна на работе, а она и в бассейн, и в школу музыкальную, и в кружки какие-то, и никуда не опоздает. А сейчас заневестилась, прям девица на выданье, но глупости не для нее. Подружки вовсю про кавалеров языками чешут, а эта все еще в куклы играет.

— Хорошая девочка, ничего не скажу, — завершаю я наш с Юлькой бесконечный спор. — Но это следствие, так сказать. А причины-то нет. И абы какая причина меня не устроит, как ты понимаешь. Это только в сказке к золушкам приезжают принцы. А ко мне на работу — одни недоразумения.

Таким очередным недоразумением у Катерины начался этот тяжелый понедельник 13 ноября. Недоразумение звалось Авксентием Васильевичем Новицким. Такое вот имечко посконное и домотканое! Зашибись!

«Свободный журналист» расположился в глубоком кресле напротив редакторского стола, Катя разложила перед собой бумажки, и они начали работать. Упертый провинциал оказался таким крепким орешком, что через час — а Катерина рассчитывала потратить на него вполовину меньше своего драгоценного времени — они уже оба выходили из себя.

Катерина доказывала Новицкому, что никаким креативом у него и близко не пахнет. Изуродованный же нудным трудом в своей замшелой многотиражке застойных времен упрямый автор давил на то, что родил нечто «свеженькое». Ей хотелось завыть и вцепиться автору в усы.

Усы! Да, она поняла, что ее так в нем