Сестра Моника [Эрнст Теодор Амадей Гофман] (fb2) читать постранично, страница - 2
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (52) »
Cic.[11]
Очевидность умаляется доказательствами! Так говорил отец Герхард, объясняя мне прекрасную латынь Цицерона, аргументы которого, переворачивающие обычно с ног на голову всякий здравый смысл, порой настолько меня захватывали, что под их впечатлением забывала я и утреню, и вечерню, тем более что тогда мне не надо было ни рано вставать, ни поздно ложиться. Отец Герхард страстно целовал живот, бедра и обнаженную грудь ее матери — а Луиза будто приросла к двери; она смотрела на Stabat mater[12] именного инструмента, вздымавшегося над приспущенными штанами брата Герхарда, а тот снова уже был готов повторить Aktus conscientiae[13], когда внезапный шум на лестнице прогнал Луизу от двери, оставив ее наедине с муками новых сладострастных ощущений.
Она побежала в сад, чтобы найти Адольфа, юного садовника. Тот смог бы погасить пламя, которое так не вовремя разожгли в ней природа со случаем. Адольф же как сквозь землю провалился, впрочем, не успела Луиза стремительно пересечь пару дорожек большого парка, как увидела мать под руку со священником; ей сразу же пришлось перейти на благопристойный аллюр, и она уже не могла позволить своему взгляду искать вожделенного Адольфа, скрывавшегося где-то за живой изгородью...
С этого времени моей матери будто на душе было написано пробовать все, что могло бы удовлетворять ее страсти. Малыша Адольфа она поддразнивала, большого Мартина — раззадоривала, а добрая Кристина должна была каждый раз докладывать, что Каспер проделывает с ней у нее в комнатушке. А когда Кристина однажды попыталась наврать, Луиза поведала той, что же на самом деле произошло: Каспер-то повалил Кристину на кровать, задрал ей юбки и исподнее, а сам спустил штаны и просунул Кристине между ляжек какой-то длинный и твердый предмет, какой она, Луиза, и назвать-то не может. В общем, Луиза все видела; Кристина не могла уже увиливать, и ей не оставалось ничего иного, как научить девушку нескольким грубым словечкам и попросить ее даже под страхом смерти ничего не рассказывать матери. И та ничего не рассказывала, питала свою фантазию чувственными картинами, жила со всеми душа в душу, была всеми любима, а ночами удовлетворяла себя сама и была вполне самодостаточна, и только выходящее из ряда вон событие могло бы заставить ее отказаться от... привычного способа получать наслаждение. Адольфу, между тем, все же удалось вкусить ее девственности. Как-то после обеда Луиза стояла в беседке в саду и смотрела на резвящуюся в пруду форель; Адольф тихонько подошел сзади и приподнял девушку, та перевесилась через ограду, но совсем не обращала внимания на происходившее за ее спиной, Адольф же задрал ей юбки и исподнее до самого пояса, и не успела она даже почувствовать легкого ветерка, пробежавшего по ее кружевным подвязкам, как юноша просунул ей руку между ног... — Адольф! Пожалуйста, отпусти меня, — попросила, смутившись, Луиза, но Адольф был неумолим. Он раздвинул ее нежные маленькие чресла и удовлетворил свою похоть как только мог... Общение с Адольфом не осталось бы без последствий, коли бы в один прекрасный день мать, поразмыслив о нраве дочери, не решила, что Луизе нужно разделить стол и кров с урсулинками[14] в монастыре Z. Там она прожила до четырнадцати лет, пока внезапная смерть матери не сделала ее наследницей весьма приличного состояния: двух деревень и вдовьей усадьбы; все женихи и все влюбленные бездельники, нашедшиеся в округе, засвидетельствовали ей свое почтение. О жизни моей матери в монастыре я ничего не смогла узнать; жизнь эта протекала между строгим распорядком и мечтаниями... Первое, — рассказывала она, — светлые образы и ночные тени женского кружка, второе жило внутри нее и подпитывалось чтением аскетических и душеспасительных книг... Из вещей естественных в монастыре редко что случалось, лишь однажды она видела, как перед решеткой исповедального окошка молодой кармелит под покровом тайны исповеди оказывал любезности юной послушнице с голым задом. Уладив наследные дела, Луиза отправилась в Тропау. Зима стояла у ворот, а пылкая натура ненавидит холод в природе так же, как и стужу в сердце... В Тропау она положила глаз на полковника фон Хальдена и поплатилась за это. Обычно мужчины дают волю чувствам, а затем, для равновесия, умом постигают, что сделали, и полагают содеянное актом сердечного порыва. К несчастью, мой отец был
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (52) »
Последние комментарии
3 часов 22 минут назад
3 часов 41 минут назад
3 часов 49 минут назад
3 часов 51 минут назад
3 часов 54 минут назад
4 часов 11 минут назад