Глаголь над Балтикой [Андрей Николаевич Колобов] (fb2) читать постранично, страница - 4

корпус ветерана русско-японской войны "Цесаревича" перекрыл выстроенную по почти такому же проекту, но не поспевшую к Цусиме "Славу".

Увы, этим список линейных кораблей Балтийского флота исчерпывался.

- Любуетесь, Николай Филиппович? Чуден гельсингфорсский рейд при тихой погоде...-  раздался низкий, хрипловатый и слегка ехидный голос старшего офицера, Евгения Андреевича Дашнакова, известного всему флоту тридцатитрехлетнего холостяка, донжуана, весельчака и балагура.

- Доброе утро, Евгений Андреевич!

- Ох, что-то сомневаюсь я, что будет оно добрым. Потому как снилась мне сегодня беспросветная дичь: стоит посреди кают-компании бел-горюч камень, а я, в парадном кителе, прямо напротив него восседаю. Жду катера, дабы проследовать в увольнительную, а покамест катер не подошел - развлекаюсь доброю чаркой мальвазии. И вдруг, прям в иллюминатор, влетает чудо-чудное, диво-дивное - не то гербовый орел Государства Российского, но трехголовый почему-то, не то Змей-Горыныч в перьях, со скипетром и державою. Садится на бел-горюч камень и говорит прекрасным женским сопрано: "Не ходить тебе, пан Евгений, нонеча вправо, а о том, чтоб налево - в "Фению" там, али в "Варьете" - даже и не мечтай!". А затем продолжает командирским басом: "Ждет тебя служба царская, дорога дальняя...". И как восхохочет сатанински, как треснет, паскуда, скипетром по столу, что вся мальвазия мне прямо на парадный китель выплеснулась...  

Офицеры посмеялись

- Значит, Евгений Андреевич, подозрение имеете, что вместо le repos de dimanche (воскресный отдых) неугомонный старик нас снова в море потащит? Не знаю, не знаю.  Пути командующего неисповедимы, все мы под адмиральской дланью ходим, но зачем-сейчас-то? Только что отстрелялись ведь, и в высочайше утвержденный норматив уложились...

Дашнаков, прищурившись, хитро глянул на Николая и протянул:

- Вот не надо, дорогой Николай Филиппович, не извольте излишне скромничать! Кое-кто, конечно, отстрелялся по нормативу. А кое-кто, не будем в уважаемом собрании показывать пальцем, норматив-то и перекрыл. И ладно бы только норматив - но этот самый "кое-кто" осмелился переплюнуть результаты личного, его адмиральского величества, флагманского артиллериста с флагманского же броненосца, согласно высочайшему рескрипту нонеча линейным кораблем поименованного. Развелось, понимаете ли, юных дарований во флоте, никакого почтения к мэтрам... Так что старик вполне может, взъярившись, позвать нас к барьеру и истребовать реванша. Впрочем, - Дашнаков, потянул золотую цепочку и извлек на свет божий золотую, покрытую тончайшей гравировкою луковицу карманных часов, которую Николай про себя считал несколько претенциозной:

- Будем решать проблемы по мере их явления, а сейчас - три минуты до подъема флага. Пора!

И Николая подхватил и повлек вперед отлаженный ритм корабельной службы, в которой все, до самой последней мелочи взвешено, исчислено и предписано многочисленными уставами, и инструкциями, коих всякий уважающий себя офицер обязан исполнять "не щадя живота своего".  К девяти часам подошел буксир, нещадно чадя прозрачнейший воздух и волоча за собой тяжело нагруженную баржу с боеприпасом.

- Ну, боги войны, за дело!

Тяжеленные снаряды талями поднимали по одному и аккуратно опускали на палубу. Затем матросы, используя специальную снасть, катили их к погребам, на подъемники. Те, в свою очередь, принимали смертоносный груз и опускали снаряды и заряды в прохладный сумрак артиллерийских погребов. Работа требовала силы и аккуратности - ворочать трехсоттридцатикилограммовые стальные "свинки" было тяжело и небезопасно, так что унтера и фельдфебели не спускали глаз, проверяя надежность креплений, пресекая возможные ошибки.

К середине четвертого погрузка завершилась. Лихой буксир, разворачивая баржу к берегу, с особым шиком крутнул ее "на пятке" так, что корма плавсредства описала дугу в опасной близости от борта линкора. Явив тем самым удаль молодецкую, буксир, бодро попыхивая из трубы дымком, удалился восвояси под аккомпанемент веселого мата с "Павла".   

К радости Николая, сон старшего офицера оказался все же не в руку - 1-я бригада линкоров осталась на рейде, и ничто не должно было помешать прекрасному вечеру, предвкушение которого согревало сердце весь сегодняшний день. Бутерброд и кофе, душ, свежесть чистейшего белья, белизна манжет, французская вода, и - поскольку оставалось еще немного свободного времени - трубка великолепного английского табака.  Стрелки часов показали без четверти пять, когда одетый с иголочки кавторанг спустился на палубу катера. Не прошло и нескольких минут, как махонький кораблик отвалил от борта "Императора Павла I" и, набирая скорость, взял курс прямо на городскую набережную.

Несмотря на прохладный ветерок, усиленный движением катера, идти в каретку не хотелось, так что Николай остался на корме в компании молчуна-рулевого. Впрочем - как знать? Может матрос всем балагурам балагур, а только не слишком-то потравишь, когда