КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 713244 томов
Объем библиотеки - 1404 Гб.
Всего авторов - 274674
Пользователей - 125099

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

Влад и мир про Семенов: Нежданно-негаданно... (Альтернативная история)

Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Влад и мир про Шенгальц: Черные ножи (Альтернативная история)

Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Влад и мир про Владимиров: Ирландец 2 (Альтернативная история)

Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Дамиров: Курсант: Назад в СССР (Детективная фантастика)

Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))

С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...

В начале

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 2 за, 0 против).
DXBCKT про Стариков: Геополитика: Как это делается (Политика и дипломатия)

Вообще-то если честно, то я даже не собирался брать эту книгу... Однако - отсутствие иного выбора и низкая цена (после 3 или 4-го захода в книжный) все таки "сделали свое черное дело" и книга была куплена))

Не собирался же ее брать изначально поскольку (давным давно до этого) после прочтения одной "явно неудавшейся" книги автора, навсегда зарекся это делать... Но потом до меня все-таки дошло что (это все же) не "очередная злободневная" (читай

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Любовь есть Замысел, а Замысел есть Смерть [Джеймс Типтри-младший] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

всю тебя до последнего алого волоска, обгрызал крохотные коготочки сво­ими жуткими зубами, радовался детским напевам, притворял­ся, будто хочу тебя съесть, а ты взвизгивала от радости: «Ли! Лиллили! Лили-любовь! Ли-ли-ли-и-и!» Но самое великое сча­стье...

Мы говорили!

Мы с тобою разговаривали! Приобщались друг к другу, де­лились друг с другом, изливались друг в друга. Любовь моя, как же поначалу мы запинались, ты говорила на своем странном языке, а я на своем! Как сперва сливались наши бессловесные песни, а потом и слова, все больше и больше мы глядели на мир глазами друг друга, слышали его, ощущали на вкус, чувствова­ли его и друг друга, пока я не стал Лиллилу, а ты Моггадитом, пока в конце концов мы не превратились в новое существо — в Моггадит-Лили, Лиллилу-Могга, Лили-Могга-Лули-Дит!

Любовь моя, неужели мы первые? Любили ли другие всем своим существом? Как грустно думать, что былые возлюблен­ные сгинули без следа. Пусть помнят нас! Не забудешь ли ты, моя обожаемая? Хотя Моггадит все испортил, а зимы все длин­нее. Вот бы еще только разок услышать, как ты разговариваешь, красная моя, невинная моя. Ты вспоминаешь, я чувствую твое тело — ты помнишь даже сейчас. Сожми меня, нежно сожми. Услышь своего Моггадита!

Ты рассказывала, каково это — быть тобой, Тобой-самое, красной-крохотулечкой-Лиллилу. Рассказала про свою Мать, про грезы, детские страхи и радости. А я рассказывал про свои, рассказывал обо всем, чему научился с того самого дня, как моя собственная Мать...

Услышь меня, мое сердечко! Время на исходе.

...В последний день детства Мать созвала нас всех, и мы со­брались под нею.

—   Сыны! Сын-н-ны!

Почему же родной голос так хрипит?

Братья, резвившиеся в летней зелени, медленно приблизи­лись, они напуганы. Но я, малыш Моггадит, радостно забираюсь под огромную Мать, карабкаюсь, ищу золотой материнский мех. Прячусь прямо в ее теплую пещеру, где сияют глаза. Всю нашу жизнь укрывались мы в этой надежной пещере, так я теперь укрываю тебя, мой пунцовый цветочек.

Мне так хочется дотронуться до нее, снова услышать ее сло­ва, ее песню. Но материнский мех какой-то неправильный — странные тускло-желтые клоки. Я робко прижимаюсь к огром­ной железе-кормилице. Она сухая, но в глубине материнского глаза вспыхивает искра.

—   Мама, — шепчу я. — Это я — Моггадит!

—   СЫН-Н-НЫ!

Материнский голос сотрясает могучую броню. Старшие братья сбились в кучу подле ее лап, выглядывают на солнышко. Такие смешные — линяют, наполовину черные — наполовину злотые.

—   Мне страшно! — хнычет где-то рядом брат Фрим. Как и у меня, у Фрима еще не вылез детский золотой мех.

Мать снова говорит с нами, но голос ее так гремит, что я ед­ва разбираю слова:

—   ЗИМ-М-МА! ЗИМА, ГОВОРЮ Я ВАМ! ПОСЛЕ ТЕПЛА ПРИХОДИТ ХОЛОДНАЯ ЗИМА. ХОЛОДНАЯ ЗИМА, А ПО­ТОМ СНОВА ТЕПЛО ПРИХОДИТ...

Фрим хнычет еще громче, я шлепаю его. Что стряслось? По­чему любимый голос сделался таким грубым и незнакомым? Она ведь всегда нежно напевала нам, а мы сворачивались в теп­лом материнском меху, пили сладкие материнские соки, раз­меренная песня для ходьбы укачивала нас. И-мули-мули, и-мули-мули! Далеко внизу проплывала, качаясь, земля. А как мы, затаив дыхание, попискивали, когда Мать заводила могучую охотничью песнь! Танн! Танн! Дир! Дир! Дир-хатан! ХАТОНН! Как цеплялись за нее в тот волнующий миг, когда Мать кида­лась на добычу. Что-то хрустело, рвалось, чавкало, отдавалось в ее теле — значит, скоро наполнятся железы-кормилицы.

Вдруг внизу мелькает что-то черное. Это убегает старший брат! Громогласный Материн голос стихает. Ее огромное тело напружинивается, с треском смыкаются пластины. Мать рычит!

Внизу братья бегают, вопят! Я поглубже зарываюсь в мате­ринский мех. Она прыгает, и меня мотает во все стороны.

—   ПРОЧЬ! ПРОЧЬ! — ревет она.

Обрушиваются жуткие охотничьи лапы, она рычит уже без слов, дрожит, дергается. Когда я осмеливаюсь взглянуть, то ви­жу: все разбежались. Но один брат остался!

В когтях у Матери — черное тельце. Это мой брат Сессо! Но мать рвет его, пожирает! Меня охватывает ужас — это же Сессо, которого она с такой гордостью, с такой нежностью ра­стила! Рыдая, утыкаюсь в материнский мех. Но чудесный мех отходит клоками и остается у меня в лапах, золотой материнский мех умирает! Отчаянно цепляюсь, не хочу слышать, как хрус­тит, чавкает, булькает. Это конец света, ужасно, ужасно!

Но даже тогда, моя огненная крохотулечка, я почти пони­мал. Замысел велик!

И вот, насытившись, Мать устремляется вперед. Далеко вни­зу дергается каменистая земля. Теперь походка у Матери не плавная — меня мотает. Даже песня ее изменилась: «Вперед! Вперед! Одна! Всегда одна. Вперед!» Стих грохот. Тишина. Мать отдыхает.

—   Мама! — шепчу я. — Мама, это Моггадит. Я тут!

Сокращаются пластины на брюхе, отрыжка сотрясает ее нутро.

—   Ступай, — со стоном велит Мать. — Ступай. Слишком поздно. Больше не Мать.

—   Я не хочу уходить от тебя. Почему я должен уходить? Мама! — причитаю я. —