На углу, у Патриарших... [Эдуард Анатольевич Хруцкий] (fb2) читать постранично, страница - 3

давным-давно привык к оскорблениям, зачастую так и сыпавшимся из уст его «клиентов».

— Ну, про бабу — перебор, Нинка. Возьми назад, — ответил Сергей беззлобно, даже продолжая улыбаться, но теперь несколько насмешливо.

— Это за мужика моего, который срок мотает — по твоей милости! — фыркнула Нинка, удивляясь в душе совершенно неадекватной, по ее мнению, реакции мента.

— А ты думала, я его на курорт отправлю за воровство? — Сергей лихо подмигнул девушке: мол, что ты, не понимаешь что ли, свои ведь люди…

Однако она его тона не приняла.

— Ничего, отольются тебе мои слезы! Ох, отольются! — почти выкрикнула Нинка с истерическим надрывом. Однако ясно было: истерика ее — на три четверти игра. Конечно, обида переполняет Нинку, но чтобы ненавидела — этого нет.

— Неужели? — усмехнулся Сергей.

— Ага, — убежденно подтвердила Нинка. Злость распирала ее. — Жена-то бросила? Бросила! И никто на такого не позарится. Попомни, зараза, глаз у меня дурной и слово верное!

— Жалко мне тебя, — тихо сказал Никольский. — Ей Богу.

Он сочувственно потрепал ее по плечу. Глаза женщины вдруг повлажнели. Резким движением она стряхнула с себя его руку, обошла Сергея, как столб обходят, и поперла свою неподъемную сумку дальше. Никольский проводил ее взглядом. «Эх, бабы… — подумал он. — Русские бабы… Всех ведь мер вы: и красивые, и добрые, и верные… А нормальных мужиков не хватает: либо подонки, либо пьянь да рвань… Вот и рада такая Нинка прилепиться хотя бы к уголовнику, к урке поганому, лишь бы был у нее свой мужик! Эх, Россия, Расея… Ни конца, ни спасения…»

Сергей встряхнулся, отгоняя тоску, и решительно зашагал вперед. Родной дом был уже близко. Вот и подъезд. Кошками пахнет, наскальная живопись на стенах… Заглянешь в такой парадняк мельком — и решишь безоговорочно: дикари здесь живут, не иначе. А вот поговоришь с этими «дикарями» — совершенно неожиданно обнаружишь в них и глубокую внутреннюю культуру, и образованность, и ум. Откуда что берется? Парадокс, однако…

Сергей возился с ключом, когда дверь напротив распахнулась и в ее проеме возникла весьма даже изящная женская фигурка. Без предисловий и без приветствия девушка заявила:

— Жду, жду, жду! Ты мне нужен, мент.

Сергей не спеша повернулся, расплылся в нарочито широкой улыбке и изобразил бурное ликование:

— Яночка, радость моя, Яночка, счастье мое! Ну, во-первых, здравствуй, а во-вторых, на хрена тебе понадобился мент?

— Есть серьезный разговор. — Яна не поддалась на игривые интонации.

— Ну, какой может быть серьезный разговор с представительницей бульварной прессы? — словно бы даже увещевая соседку, сказал Сергей и руками развел.

— Играем на равных: я — бульварная журналистка, а ты — продажный мент! — отбила она атаку.

— Тогда заходи, — решил Сергей и открыл дверь в свою квартиру. Она отличалась теплым старомосковским уютом. В прихожей по-доброму щетинились рогатые вешалки, отливали бронзой модернистские бра, многозначительно поблескивало огромное зеркало от пола до потолка, оправленное ореховой рамой. Все здесь говорило о любви хозяина к домашнему очагу, но и о чисто холостяцком неумении следить за бытом. Уют квартиры Никольского был уютом запустения.

На ходу снимая куртку, Сергей предложил Яне:

— Я душик приму, а ты кофейку приготовь.

— Обойдешься. Некогда мне за тобой ухаживать! — задиристо ответила девушка.

— Ну, Бог с тобой, золотая рыбка… — хмыкнул Никольский.

Они миновали прихожую. И столовая была хороша. Здесь гостей встречали мореного дуба буфет необъятных размеров, дубовый же на крутых мощных ногах круглый стол, шесть стульев вокруг него с резными спинками и мягкими сиденьями, неброские, но старомодно милые картины и картинки по стенам, а еще широченный диван с пристройками и полками. Конечно, все было заметно потерто, продавлено, поцарапано, но как-то мило, спокойно, уютно.

— Значит, не любишь меня? — с наигранной горечью произнес Сергей. — Верно сказала мне сегодня одна роковая женщина: кто на такого позарится?

— Никто, — раздраженно подтвердила Яна.

Сергей посмотрел на нее и, потеряв кураж, серьезно спросил:

— Слушай, а почему, в самом деле?..

— Потому что урод, — объяснила Яна. — Кость у тебя белая, а работа черная.

Сергей достал из буфета банку кофе и направился на кухню. Яна — за ним.

— Долго будешь меня конвоировать? — поинтересовался он.

— Пока не выслушаешь.

— Ладно, излагай. — Он налил в кофейник воды, поставил на плиту и включил газ.

— Ты мои репортажи смотришь? — агрессивно поинтересовалась девушка.

— Это про старушек в рваных башмаках, бродящих по замусоренной Москве?! — воодушевился Сергей. — Как же! Обязательно смотрю! Только их и смотрю, Яночка! Ничем другим вообще не занимаюсь!

— Не старайся, не достанешь, — осадила его Яна. — Месяца три назад у меня сюжет прошел о честном торговце. Видел?

— Во-первых, честных торговцев не бывает… — изрек Никольский, глядя на девушку глазами