Николай I - попаданец. Книга 1 (СИ) [Петр Алексеевич Донцов] (fb2) читать постранично, страница - 2

французской книжке, ничем не разнообразя этой монотонии.

Как оказалось, мое сознание наложилось на память реципиента, то есть Николая, что очень мне помогло. Лишь потому я и не спалился, что помнил о событиях произошедших в жизни царственного подростка и узнавал людей с ним связанных. Это узнавание людей и событий приходили ко мне сами собой. Как будто кто-то мне подсказывал из-за плеча. Но весь этот процесс происходил у меня в голове совершенно безотчетно. Странно, но я почему-то сразу поверил в то, что произошло и меня охватил ужас. Не ужас быть разоблаченным (поначалу я об этом даже не задумывался), а ужас одиночества. Мои родные и друзья, вся моя прежняя жизнь, в один миг, без предупреждения, оказались в прошлом, то есть в будущем. Мир в одночасье изменился. Ведь уровень технологий значительно определяет бытие, а меня угораздило на двести лет в прошлое, в мир без интернета, телевизора, телефона да и вообще без многого того, что составляет нашу жизнь в XXI веке. Я чувствовал себя как ребенок, которому многому предстояло учиться заново. Так, например, привыкнув к клавиатуре и практически отвыкнув писать рукой, я должен был научиться писать пером без помарок. Вместо автомобиля мне пришлось освоить езду верхом. И хотя тело реципиента все это помнило и делало автоматически, я испытывал диссонанс между моторикой и личными привычками. Со временем он сгладился, но первые месяцы это оказалось довольно мучительно.

Я не знал, вернусь ли я когда-нибудь в свое время и поэтому, предполагая худший сценарий, решил максимально сжиться с этой эпохой и сделать мое пребывание здесь насколько возможно комфортабельным. Благо положение Великого Князя, брата императора, весьма этому способствовало. Далеких планов по преобразованию страны, даже учитывая тот факт, что я стану Императором Всероссийским у меня не имелось. Ведь я был простым человеком из будущего, который еще не чувствовал внутренней связи со временем в котором он очутился и который не знал местных реалий, кроме как из книг. Но теория и практика это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Первые дни я провел в каком-то оцепенении, действуя на автомате. Благо, как я уже упоминал, мне помогла память реципиента. Наши с Михаилом классные занятия оказались довольно интенсивными, но мне было не до учебы. В основном я помалкивал, боясь ляпнуть что-нибудь не к месту. По видимому настоящий Николай отличался рассеянностью и нелюбовью к учебе, ибо мое молчание не вызывало подозрений. Лишь Михаил, как более близкий человек, заметил мое несколько странное поведение и попытался было узнать, что со мной. Но я сослался на усталость и тревогу. Так как шла война с Наполеоном и решалась судьба России, эта тревога показалась Михаилу убедительной. Вдобавок мы оба мечтали попасть в действующую армию, но нас по причине возраста не пускали. Неудивительно, что царственному подростку в такой момент было не до учебы.

В Гатчине, где у очутился, война казалась неким отдаленным событием, хотя, конечно, напряжение витало в воздухе. Люди жадно ждали новостей из армии и возле приезжих офицеров всегда толпились люди, спеша узнать новости. Где-то вдалеке тысячами гибли люди, дороги заполонили возвращавшиеся на пепелище люди и потерявшие лоск солдаты Великой армии, а мы с Михаилом продолжали ежедневные занятия под ретивым генеральским оком Ламздорфа - нашего с Михаилом воспитателя. Это был типичный солдафон, деспотичный и ограниченный. Поставленный нам в воспитатели еще Павлом I, моим (т.е. Николая) отцом, он оставался таковым и при брате моем, Александре I. Матери моей, Марии Федоровне, которая жила с нами в Гатчине, почему-то импонировал этот деспотичный стиль воспитания, видимо сказались немецкие корни. Благо со временем мы стали все больше времени проводить с другими педагогами которые преподавали нам право, экономику, математику, физику и военные науки.

Здесь я хочу сделать отступление и сказать пару слов о моей родне. Мария Федоровна оказалась довольно деспотичной мамашей. Она беззастенчиво лезла в политику и пыталась влиять на решения Александра. Тот, будучи от природы вежливым, в основном отмалчивался, но эта столь навязчивая опека явно его тяготила. Будучи осведомлена о заговоре против своего мужа Павла I, она , как, впрочем и Александр, фактически санкционировали его убийство, не предприняв ничего, чтобы его предотвратить. Не известно могли ли они повлиять на заговорщиков, уж больно сильно не любили Павла при дворе, да и сам он, своим вздорным характером и сумасбродством, так сказать, не оставил себе шансов. Деньги и подстрекательство англичан легли на благодатную почву, но и без них у Павла было достаточно врагов. Он стоял на пути у больших денег, а это, как известно, чревато.

Мой брат Александр, став императором, стал так же и главой семьи, заменив младшим Николаю и Михаилу отца. Будучи занятым государственными делами и армией во время непрерывных Наполеоновских войн, он редко навещал нас. Поэтому так сложилось,