Планзейгер. Хроника Знаменска (СИ) [Дмитрий Сергеевич Баюшев] (fb2) читать постранично, страница - 5

куда-то исчез, свернул в переулок, поди. И вдруг, как гром средь ясного неба, — многоголосый шум толпы и справа на улицу начала выползать демонстрация с разноцветными знаменами, цветастыми плакатами, дудками, трещотками, возбужденная, тесная, будто сросшаяся плечами, зыркающая по сторонам горящими глазами.

— Уходим, — сказал Черемушкин. — Стопчут.

И первым устремился к деревянному двухэтажному дому…

В единственном на весь дом подъезде после ослепительной улицы было темно, глаз коли, воняло кошками и прокисшими щами, по углам стояли криво поставленные друг на друга коробки, а под деревянной лестницей, перхая, ворочался какой-то мужик, видать устраивался на ночевку, хотя день ещё был в самом разгаре.

— Седьмая квартира — это второй этаж, — уверенно заявил Черемушкин и через две ступеньки пошагал вверх по скрипучей лестнице.

Он оказался прав, первая квартира по левой стороне была именно седьмой. Звонка не было, пришлось стучать.

Вот ещё кто-то вошел в подъезд, тотчас сунулся под лестницу, потревожив давешнего бомжа, который начал пьяно ругаться. «Цыц», — сказал вошедший и пару раз тупо ударил. Бомж умолк, и тогда этот вошедший, судя по звукам, поволок его на улицу.

Черемушкин поднял руку, чтобы ещё раз постучать, но из-за дверей вдруг тоненько спросили: «Кого вам?»

— Мне Иеремию, девочка, — ответил Черемушкин.

— А нету.

— Вчера у вас были два дяденьки, — миролюбиво просюсюкал Черемушкин, подстраиваясь под строптивого ребенка. — Забыли сумку. Как бы её, сумочку эту, забрать?

Щелкнул замок, дверь отворилась. Между прочим, девочка оказалась белобрысым мальчиком.

— Только быстро, — сказал мальчик и как только друзья прошмыгнули в прихожую, тут же захлопнул дверь.

— Какая из себя сумка? — спросил мальчик.

— Черная, большая.

— Этого мало, — сказал мальчик.

— Из полиэстера, — добавил Черемушкин, удивляясь рассудительности мальца. Хотя какая тут к черту рассудительность, ежели впустил в дом незнакомых людей.

— Как звали этих двоих? — спросил мальчик, но вдруг улыбнулся и махнул рукой. — Ладно, не напрягайтесь, вижу, что оттуда. Вон сумка, под вешалкой стоит. Но вы ведь не только ради сумки пришли.

— Не только, — согласился Черемушкин, переглянувшись с Дергуновым.

— Проходите в комнату, — сказал мальчик. — Можно на диван.

Молча проследил, как друзья усаживаются, после чего сказал:

— Я и есть Иеремия. Так что у вас за вопрос?

По описанию оперов, по пьяной лавочке забывших у Иеремии сумку, был Иеремия здоровенным таким белобрысым бугаем, которого трактором не своротишь и нипочем не перепьешь. При этом хитрым, умным, наблюдательным, разбирающимся в здешних тонкостях. То есть, был Иеремия опытным матерым пожившим своё мужиком, но никак не ребенком.

С другой стороны, и показавший им дом номер пятнадцать папаша с мотней на попе что-то такое, уходя, молотил, что никакой он не дядя, а вчера ещё был Генашкой. Странные дела тут творятся.

— Ты, мальчик, хочешь сказать, что ты и есть тот самый Иеремия? — уточнил Черемушкин.

Иеремия утвердительно кивнул.

— А что? — задумчиво сказал Дергунов, который сидел на диване так и не снявши своего рюкзака. — Под Пермью, говорят, тоже наблюдаются выкрутасы со временем.

— Ну, не до такой же степени, — произнес Черемушкин, — Ты, парень, один живешь? Мама, папа есть?

Иеремия поморщился и сказал:

— Так что у вас за вопрос?

После чего подошел к окну, выглянул на улицу, осторожно так выглянул, будто бы опасаясь чего-то. Чего именно?

— Ты не обижайся, — Черемушкин встал и направился к серванту, на котором стояла выцветшая фотография. — Очень любопытно. Это ты?

С фотографии на него смотрел мордастый парень с неохватной шеей и нехорошим прищуром.

— Я, — ответил Иеремия.

— Когда снято? — немедленно спросил Черемушкин.

— Почем я знаю? В общем, так, ребятки, мы так не договаривались, на глупые вопросы я не отвечаю. Шли бы вы откуда пришли, мне ведь только свистнуть, мигом прибегут.

Экие перепады у этого мальца: то полная расположенность, благожелательность, а то в горло готов вцепиться.

— Прости, дорогой, — миролюбиво произнес Черемушкин и широко улыбнулся. — Не знал, что тебя заденет.

Поставив фотографию на место, развел руками, дескать — бывает и, все так же улыбаясь, сказал:

— Ты случайно не слышал о таком Валете? Он в вашем районе проживает.

Иеремия вдруг побледнел, забегал глазами, весь как-то съежился, потом плаксиво проговорил:

— Дяденьки, ну пожалуйста, ну не надо.

И, торопясь, затараторил:

— Я вас не звал, я вас не знаю, пошли, стало быть, вон. Забирайте свои шмотки и чтоб я вас больше не видел.

При этом подпихивал плечом застоявшегося Черемушкина к выходу, чтоб уматывал, хватал засидевшегося Дергунова за руки, чтоб побыстрее встал и катился.