Всё, что было у нас [Ал Сантоли] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (89) »
ВОЙНА С ДЕВЯТИ ДО ПЯТИ
Ян Бэрри Радиотехник 18-я авиарота армии США Нхатранг Декабрь 1962 г. ― октябрь 1963 г.Я прибыл в свою часть в Нхатранге в канун Рождества. До этого я дня четыре провел в Сайгоне, дожидаясь рейса из небольшого ротационного лагеря, который на вид будто бы вышел из кино про южные моря времён Второй мировой ― пальмы, палатки, пыль. Мне было приказано садиться в самолет, крохотный такой. На нем были командир экипажа, пилот и второй пилот. Этот самолёт летает очень медленно, и двести миль[2] он пролетел тогда часа, наверное, за четыре. Всё жужжит, жужжит и жужжит себе от Сайгона до Нхатранга, над бескрайней ширью полей и гор. Сели мы почти уже в сумерках. Как только самолет остановился, пилот, второй пилот и командир экипажа выпрыгнули из него и заскочили в джип. И уехали. А я даже багаж свой из самолёта ещё не вытащил, и остался стоять в полном одиночестве в форме класса «А». Я ни малейшего представления не имел о том, где нахожусь, вокруг никого, темнеет. В горах какие-то странные огоньки. Оружия нет. Я был на базе. Но я не знал ― на краю я периметра, нет ли, да и был ли там периметр вообще. Ничего не было видно. Я ничего не понимал: а вдруг меня бросили неизвестно где, и сейчас придут партизаны, и меня уволокут. И вот стою я там, стою, и всё стою, проникаюсь всей этой обстановкой, и тут, наконец, приезжает джип, и совершенно пьяный мужик говорит: «Ах, простите, что раньше не забрал». Отвозит меня в расположение роты, а там никого нет. Кроме этого человека. А он сам из квартирмейстерской команды, водитель. Как я понимаю, он остался сторожить всю базу. Больше я там никого не заметил. Он говорит: «А все в городе, пить уехали. Я вам какую-нибудь гражданскую одежду разыщу». И уходит со своего поста. Даёт мне гражданскую одежду и говорит: «Возьмём-ка вот эти велосипеды», и мы уезжаем с объекта. Едем на побережье, а там дует ветер, очень сильный ветер. Кроме нас никаких американцев не видно, одни толпы и толпы вьетнамцев, которые гуляют по улицам, заходят в крохотные бары на берегу, выходят оттуда. Он постоянно затаскивает меня то в одно место, то в другое, и исчезает. А я остаюсь. Совершенно очевидно, что за мою выпивку он сам заплатил, или кто-то ещё. Ну, каждый раз я допиваю, встаю и выхожу. По-вьетнамски я ни слова не знал, и на дурацком американском там никто не говорил. За всё это время я не встретил ни одного американца, и не знал, где осталась авиабаза. Я полночи пытался понять, какой из проселков, ведущих к морю, идет к аэродрому. Я то по одной дороге ехал, то по другой, пока в конце концов не наткнулся на одну, которая показалась мне той, что надо, и, наконец, подъехал на своём велосипеде к главным воротам. Когда я проснулся на следующее утро, вокруг было полно народу. Праздник, Рождество, все пьяные. Такой я впервые увидел ту войну. Много месяцев спустя я начал понимать, что война ― это мы сами. Если у нас возникало желание выйти в поле, погоняться за кем-нибудь, пострелять по людям и добиться от них, чтоб они постреляли в ответ, то война у нас шла. Если мы этого не делали, нас оставляли в покое. Через какое-то время стало ясно, что в этом был некий заведенный распорядок. Наши, включая войска специального назначения, в четыре тридцать обычно всё прекращали, шли закупаться по льготным ценам и напиваться. После четырёх тридцати войны не было. По субботам не воевали. По воскресеньям не воевали. По праздникам не воевали. Да-да, воевали с девяти до пяти. На рассвете вылетали самолёты, выходили патрули. А если все оставались на месте, то и на войсковые части никто не нападал. Но когда мы начинали давить, они могли нанести удар где угодно, включая такое место как Нхатранг. Однажды под утро, в три часа, меня выбросило из койки. Мы не знали, отчего так, и в тот самый момент когда какой-то идиот включил свет, бывалый сержант заорал: «Мины!» Впечатляет ― когда какой-то урод включает свет там, где спит куча народу, а кто-то в это время обстреливает лагерь из миномётов. Оказалось, что это были не мины, а «сапёры»,[3] которые пролезли через ограждения, взорвали пару самолётов и уползли обратно. Но хуже всего при этом было то, что армейское начальство полагало, что оружие нам доверять нельзя. Те, кто служил там до нас, устраивали дуэли и вели себя как типы с Дикого Запада. Напьются, хватаются за оружие и давай соревноваться ― кто быстрее вытащит пистолет. Поэтому всё
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (89) »
Последние комментарии
4 часов 50 минут назад
5 часов 31 минут назад
5 часов 32 минут назад
7 часов 31 минут назад
13 часов 37 минут назад
13 часов 49 минут назад