Беглец на пароходе [Фрэнк Бук] (fb2) читать онлайн

Фрэнк Бук Беглец на пароходе

© Перевод:

© Рисунки К. Эдельштейна.

Я открыл глаза и взглянул на часы: было ещё очень рано. На стенах каюты дрожали утренние солнечные блики, а в зеркале отражался бескрайный простор Тихого океана.

Я перевернулся на другой бок и заснул снова, но тотчас же был разбужен стуком в дверь — резким, настойчивым. Удары всё учащались и становились сильнее.

— Что случилось? — крикнул я.

— Несчастье, — ответили из-за двери, — отоприте скорее бога ради!

Всё ещё в полусне я кое-как дотянулся до двери. В коридоре растерянный и бледный стоял старший помощник капитана.

— Что с вами? — спросил я. — Вы неважно выглядите! Присядьте.

— Одевайтесь скорее!.. — Он озабоченно схватил галстук и один ботинок и пытался засунуть всё это за пазуху моей пижамы.

Обычно я сплю крепко и просыпаюсь не сразу. Поэтому мне требовалось время, чтобы прийти в себя. Но машинально я уже начал неторопливо одеваться.

— Поскорее, пожалуйста, нельзя ли поскорее…

— Да скажите, наконец, что случилось? Зачем именно я вам понадобился?

— И он ещё спрашивает!

— Объясните толком, в чём дело?

— Да я только и делаю, что пытаюсь вам втолковать. Проснитесь же наконец! Ваш леопард вырвался и разгуливает по всему пароходу…

— Леопард?! Что же вы, чёрт побери, молчали?

Сон как рукой сняло. Леопард на свободе! Действительно, могло ли случиться что-нибудь более страшное!

Этого леопарда я приобрёл случайно перед самым отплытием из Калькутты. Почти все мои животные — птицы и звери — были уже на борту. Матросы грузили последние клетки и готовились поднимать сходни, когда появился какой-то малаец, подъехавший на лодке. Он искал меня. В лодке стояла клетка с крупным пятнистым леопардом. Малайцу кто-то сказал, что мне нужен леопард, и он спешил доставить зверя к пароходу до отплытия. Мы сговорились очень быстро, потому что заказ на леопарда от Чикагского зоопарка у меня действительно оставался невыполненным. И клетка с хищником, поднятая с лодки, завершила погрузку.

Леопарда справедливо считают самым свирепым хищником на свете. Правда, он меньше тигра, но не менее кровожаден, более отважен, хитёр и ловок. Леопард без труда влезает на деревья, не боится человека и нередко на глазах у людей похищает мелкий скот и даже детей.

Купленный мною зверь оказался совершенно диким. Он был пойман в ловушку всего лишь несколько дней назад. Он рычал и бросался на прутья клетки, как только к ней кто-нибудь приближался. Когда мой помощник Али впервые хотел накормить леопарда, тот едва не разорвал ему руку.

Поэтому я сразу решил поместить его подальше от клеток с тиграми, чтобы он не подавал им дурного примера. Ведь они уже привыкли к людям и вели себя достаточно сносно.

— Где же мои помощники? Что говорит капитан? — спрашивал я, торопливо застёгивая краги.

— Ваши помощники, вероятно, ещё спят. Порыв ветра сбросил клетку с мостика, и решётка не выдержала удара… Капитан побежал за револьвером, чтобы пристрелить…

— Пристрелить? Такого великолепного зверя! Надо попытаться поймать его живьём!

Сунув в карман револьвер, я бросился к двери.

— Не могу ли я быть вам полезен? — спросил старший помощник.

— Да, конечно. Разбудите Али, пусть бежит сюда как можно скорее…

Пассажиры, разумеется, ещё спали. Всё вокруг казалось вполне мирным и спокойным.

Али уже бежал мне навстречу. Я высыпал ему в горсть десятка два револьверных патронов, приказав как можно скорее вынуть из них пули, оставив только порох для холостых выстрелов.

Поднявшись на палубу, я тотчас же увидел капитана. Согнувшись и держа в руке револьвер, он пробирался между ящиками и канатами. Увлечённый охотой, он не заметил меня.

— Алло, капитан! — Я старался говорить как можно спокойнее. — У вас такой вид, точно вы в джунглях или вас преследуют пираты. Что вы собираетесь делать, если не секрет?

Он обернулся, увидел меня и облегчённо вздохнул: ответственность за всё происходящее с этого мгновения ложилась уже на нас обоих!

Я уговорил его не стрелять, если только непосредственная опасность не будет угрожать кому-нибудь из пассажиров или экипажа.

— Но помните, — сказал капитан. — Ваша охота не может продолжаться долго: скоро проснутся и начнут собираться к завтраку пассажиры…

— Постараюсь поспешить, но будьте так добры, прикажите кому-нибудь поднять из трюма хорошую запасную клетку и перенести её на палубу.

Я вернулся к Али, который заканчивал порученную ему операцию с патронами. Поскольку я не успел ничего объяснить ему, он даже не знал толком, что именно произошло.

— Леопард на свободе, — сказал я, торопливо снимая со стены карабин.

— Как? — воскликнул Али. — Зачем же нам тогда холостые патроны? Его надо застрелить как можно скорее, а то он наделает бед. О, это очень плохой зверь!

Остановившись в дверях, я осмотрел карабин. Он был в порядке.

Так началась эта необычайная охота.

Мы осторожно пробирались среди тюков хлопка и бочонков с маслом, чтобы незаметно приблизиться к беглецу. Я решил сперва посмотреть, как он чувствует себя на воле. Если зверь сохранил всю свою отвагу и злобность, пожалуй, действительно останется только застрелить его. Но мне не хотелось и думать об этом. Не вернее ли предположить, что, вырвавшись из клетки, он чувствует себя несколько растерянным? Надо взглянуть.

Али придерживался совершенно иного мнения. С его точки зрения, зверь, покинувший клетку, совершил великий грех и должен быть наказан. Единственным наказанием, достойным такого преступления, считал Али, была смертная казнь.

Сделав ещё несколько шагов по нижней палубе, я моментально остановился и выставил вперёд дуло карабина, держа палец на спуске: в пяти-шести шагах передо мной, над большим ящиком показалась голова леопарда. Он тоже увидел меня, глаза его блеснули… Бросится или нет? Готовый выстрелить, я осторожно продвинулся вперёд на несколько сантиметров. Усы зверя топорщились, раздвоенная верхняя губа злобно приподнялась, он оскалил зубы и угрожающе заворчал. Но по лёгкой дрожи лопаток, по едва заметному тревожному трепетанию мышц я понял, что его самое сильное желание — удрать как можно скорее.

Конечно, если бы я бросился в атаку, он стал бы отчаянно защищаться. Но всё же он был порядком испуган. Возможно, в более знакомой и привычной для него обстановке он без раздумий ринулся бы вперёд, чтобы зубами и когтями расчистить себе дорогу. Но здесь, среди этих ящиков, бочонков и канатов непонятного назначения, всё казалось ему враждебным.

— Али, мы возьмём его живым! — прошептал я.

Мы отступили, оставив пока беглеца в покое, и поднялись на верхнюю палубу. Мне хотелось заставить леопарда подняться наверх по лестнице и затем загнать его в пассажирский салон и там запереть.

Поэтому, войдя в этот салон, я позаботился закрыть все внутренние двери, оставив распахнутой только одну — выходившую на палубу. Трое матросов принесли клетку. Мы оставили её пока возле двери. Затем я передал свой карабин Али и взял у него револьвер с холостыми зарядами. Конечно, с таким оружием я не мог чувствовать себя в безопасности лицом к лицу с диким хищником. Я не принадлежу к тем путешественникам, которые (если верить их рассказам!) без всякой нужды, с хлыстиком в руке и сигаретой в зубах лезут прямо в пасть смерти, в то время как подготовленный для этого случая фоторепортёр или кинооператор увековечивает на плёнке их отвагу. Леопард— это леопард, друзья мои! Ни больше, ни меньше. Но убивать животных, даже таких свирепых, как леопард, не моя профессия. Моя профессия ловить их живыми.

Разумеется, я вовсе не стремился оказаться в длинном списке людей, в разное время и при различных обстоятельствах растерзанных леопардами, но я надеялся, что решительность и хладнокровие, выработанные за долгие годы работы, помогут мне благополучно выйти и из этого нелёгкого испытания. К тому же на случай опасности Али держал карабин с боевыми патронами, готовый в любую минуту передать его мне или стрелять сам, а стрелял он, надо сказать, очень недурно.

Леопарда мы нашли всё на том же месте. Значит, оставалось заставить его подняться по лестнице на верхнюю палубу и войти в пассажирский салон. Затем нам следовало придвинуть к двери раскрытую клетку, загнать его в эту клетку и опустить решётку. Как видите, сущие пустяки!

На этот раз мы подошли к зверю сбоку. Я поднял револьвер… Выстрел… Проделав серию головокружительных прыжков с мудрёными сальто, ошалевший леопард стал описывать круги неподалёку от лестницы. Мы продолжали преследование. Когда он находился всего в нескольких шагах от нижней ступеньки, я выстрелил снова три или четыре раза подряд. Но вместо того чтобы взбежать по лестнице, хищник метнулся в сторону, затем круто повернулся и присел. Он находился против меня, оскаленный, с выпущенными когтями, готовый к прыжку. Я дал ему успокоиться. Добрую минуту простояли мы так, глядя друг на друга. Я не мог позволить себе отступить, но и двинуться вперёд было опасно. Понемногу когти зверя втянулись, верхняя губа опустилась и закрыла зубы. Тогда я выстрелил снова. Пламя сверкнуло перед самым его носом. Он отпрянул и бросился в сторону. Затем он описал ещё два круга, с такой быстротой оказываясь то впереди, то позади нас, что были мгновения, когда мне казалось, что он готов на меня броситься. Вероятно, дело этим и кончилось бы, если бы внезапно, обернувшись к нему в то время, как он оказался сзади, я не выстрелил снова. Быстрота этой атаки застигла его врасплох. Сбитый с толку, он перевернулся на месте и обратился в бегство.

В ту же секунду я услышал отчаянный вопль. На бегу леопард сшиб с ног боя-негритёнка, который тащил куда-то два ведра воды. Откуда вдруг появился на мостике этот мальчишка, представления не имею!

Вёдра с грохотом покатились в разные стороны, разлилась вода, мальчик с криком метнулся к той двери, через которую вошёл. Растерянный леопард, очевидно, решил тоже улизнуть через эту дверь. Оба они, по-видимому, плохо соображали, что с ними происходило в эту минуту. Но, очутившись опять лицом к лицу с леопардом, негритёнок не растерялся: увидев конец верёвки, свисавший с реи над его головой, он подпрыгнул, с ловкостью обезьяны поймал этот конец и полез наверх, быстро работая руками и ногами и не забывая в то же время отчаянно вопить.

Я воспользовался растерянностью леопарда, который, подняв голову, с самым глупым видом размышлял над таинственным исчезновением мальчишки, и перезарядил револьвер холостыми патронами. Как только это было сделано, я возобновил стрельбу, и снова погнал леопарда к лестнице.

Наконец он догадался взбежать по ней наверх. Первая часть нашей задачи, таким образом, оказалась выполненной.

Тем временем разбуженные выстрелами пассажиры с ужасом наблюдали через окна своих кают за нашей охотой.

Теперь леопард кружился по верхней палубе, не решаясь войти в открытую дверь салона. Мы продолжали преследовать его по пятам. При каждом повороте он оборачивался и рычал, оскаливая зубы. Тогда я останавливался и давал ему успокоиться, но в одну из таких минут крики напуганных пассажиров придали ему смелости. Зверь припал к полу, готовый к прыжку.

— Али! Карабин…

Он почти бросил его мне в руки. Держа палец на спуске, я приготовился застрелить леопарда на лету, во время прыжка… но он не прыгнул..

Делаю полшага вперёд. Он зарычал, но отступил.

— Али! Попробуй из револьвера!

Али выстрелил, и зверь опять бросился в бегство.

Это становилось утомительным.

Наконец, на миг остановившись перед открытой дверью, леопард, казалось, задумался, затем, сделав ещё один круг и поняв, что все другие пути отрезаны, решительно проскочил в дверь. Мы тотчас же её захлопнули.

Передохнув немного, мы взялись за клетку. Установили её против дверного проёма, подняли решётку; быстро открыв дверь, плотно придвинули клетку, чтобы при попытке выйти тем же путём зверь не мог миновать её.

После этого я поспешил вниз; поднявшись по внутренней лестнице, прошёл на кухню и приоткрыл ведущее в салон окно, через которое обычно передавались блюда. Просунув сквозь это окно длинный бамбуковый шест, пытаюсь таким путём загнать леопарда в клетку.

Леопард выразил недовольство моей тактикой, грызя зубами конец шеста и злобно рыкая. Затем он ушёл в угол, улёгся на полу и, казалось, решил не обращать на меня внимания.

Тогда я закрыл окно в салон, спустился в свою каюту, захватил лассо, с которым обычно никогда не расстаюсь в поездках, и перезарядил револьвер боевыми патронами. Я вернулся на кухню, снова открыл окно в салон и полез через него навстречу моему леопарду. Когда на кухне уже оставались только мои ноги, я услышал позади себя возглас помощника капитана:

— Что вы делаете? Вы, кажется, совсем сошли с ума?

Мне некогда было отвечать. Да и что тут ответить?

Я решил сделать всё возможное, чтобы заставить этого идиота леопарда вернуться в его клетку.

Один конец лассо я перебросил к двери, где стояла клетка. Там его поймал Али.

— Когда прикажу, тяните за этот конец сразу и быстро, — скомандовал я.

Посреди салона, окружённый стульями, стоял большой стол. Я без труда прыгнул на него. Леопард лежал и не шевелился по другую сторону этого стола.

Держа наготове лассо, приближаюсь к нему.

Внезапно зверь испустил яростное рычание, и его передние лапы разом очутились на столе.

Стоя на задних лапах, он смотрит на меня. А я на него. Секунда… другая… третья…

И снова он отступает, ворча, в угол.

Как только он успокоился, я, тщательно нацелившись, метнул лассо.

Оно обвилось вокруг шеи зверя, я резко рванул свой конец и одновременно крикнул Али и матросам:

— Тяните!

И тогда, увлекаемый натянувшейся верёвкой, леопард заскользил, опрокинувшись на спину, по натёртому паркету к открытой двери клетки.

Напрасно он рычал, стараясь ухватиться лапами за ножки стульев.

Но вдруг движение прекратилось. Верёвка продолжала натягиваться, но зверь больше не двигался. Его тело остановилось под прямым углом к верёвке, зацепившись за выступ перегородки. Полузадушенный лассо, он хрипло рычал и не мог двинуться с места.

— Подождите тянуть! — крикнул я, спрыгивая со стола на пол.

Это казалось уже совсем рискованным. Но было ли у меня время подумать об этом? Я поймал одну из задних ног леопарда и, дёрнув её на себя, повернул зверя. В тот же миг матросы так натянули лассо, что он влетел в клетку, как камень, выпущенный из пращи. Решётка клетки захлопнулась. Беглец был снова в плену.

Когда я подбежал к клетке, леопард уже не мог рычать и только хрипел. Я тотчас же отпустил конец лассо в надежде, что скользящая петля ослабнет сама собой и он сумеет от неё освободиться. Но напрасно! Туго затянутая петля почему-то не ослабевала.

Я вынул из кармана складной охотничий нож и, открывая лезвие, заметил, что руки у меня дрожат. В самом деле, всё предшествовавшее было пустяком по сравнению с тем, что я собирался сделать.

Пришлось почти до локтя просунуть руку в клетку, и, заведя нож под верёвку, стягивавшую горло зверя, одним ударом обрезать её. Леопард мгновенно пришёл в себя. Прежде чем я успел отдёрнуть руку, он уже оказался на ногах и взмахом мощной лапы разорвал от плеча до запястья мою кожаную куртку. К счастью, я успел достаточно быстро отпрянуть назад, и ему не удалось удержать меня у решётки, чтобы вторым ударом перервать мне горло…

Кожаная куртка, которую я надел нарочно перед облавой. сослужила мне хорошую службу. Только благодаря ей я отделался неглубокими царапинами, которые вскоре зажили.

Не прошло и трёх недель, как мой неистовый пленник был сдан в зоопарк.

Однако пятнистый красавец так и не примирился с неволей. Вскоре он попытался загрызть своего сторожа и был застрелен при попытке осуществить новый побег.