Два мира [Вадим Владимирович Булычев] (fb2) читать постранично, страница - 74

исчезали далекие степные пейзажи, едва различимые в звездном свете: темные громады лесопосадок и одинокие, призрачные степные деревца и холмики или курганы. И везде были стражи, они вместе с духами полей приветствовали поляну Совета. Одни из стражей были подобны молодым одиноким деревцам среди степи, другие напоминали беспокойных, заботливых птиц, что причудливо порхают, поддерживая жизнь вокруг. А иные стражи настолько породнились со степными духами, что уже почти и не имели плотного образа. Они напоминали легкое колыхание в прозрачном воздухе степи, едва уловимое марево, внезапный порыв ветерка, пополам с пылью и горькой травой… Приветствия все шли и шли. Наконец, в сфере Совета возник далекий Другой Берег.

Вид Другого Берега немного разочаровал Дмитрия (зато понравился отцу Ивану). Проявившийся пейзаж был темен и аскетичен, как на старинной иконе – самый обычный берег моря и самое обычное море, скалы, несколько темные и мрачноватые. Лишь немного необычные огромные цветы и неописуемые цветущие деревья на мрачных скалах скрашивали впечатление. На берегу моря стояла группа стражей – высокие белые фигуры. Дмитрий узнал Белодрева, узнал Брата. Волна любви и восторга охватила его душу. Белодрев и другие стражи низко поклонились Совету. В ответ все, кто был на поляне, встали и с благоговением поклонились Другому Берегу.

Приветственная часть закончилась.

Два пути

После приветственной части в сферу Совета вступила Игуменья. Она говорила о древних днях жизни стражей, о появлении на Земле людей. О первом союзе стражей, людей и других малых народов. О том, как этот союз стал рушиться – от вторжения пришельцев до большой воды потопа. Эта история была известна Дмитрию, отцу Ивану и Капитану. Ее продолжил Серебряный. Он поведал о том, что было дальше: от большой воды и до наших дней.

В сферу Совета вошел представитель народа Лэйи. Он повел свой рассказ о пришельцах. О их присутствии на Земле, в околоземном пространстве и в самой Солнечной Системе. Впрочем, рассказом это можно назвать весьма условно. Представитель народа Лэйи не столько рассказывал, сколько показывал – блестя своими огромными фасеточными глазами, он взмахивал прозрачными стрекозиными крыльями. От этих движений за его спиной, в сфере, возникали разные участки космоса. Корабли пришельцев, похожие на гигантские яйцевидные коконы неподвижно висели в космической пустоте. Один такой кокон находился на дальней орбите Земли. Это был корабль пришельцев.

Следом за представителем народа Лэйи в сфере появился Отшельник. Он продолжил рассказ. Но перешел сразу к той части истории, в которой пришельцы надоумили голову краснокутовского сельсовета пойти на поджог дома Капитана. Следом последовала история рамяуста Шимассы. Самая трогательная история, рассказанная на Совете; история, вселяющая в сердца надежду. Далее Отшельник перешел на сегодняшнее положение дел. Но, видимо, немного переборщил с описанием воздушных битв с нечистью. Чем и вызвал внезапное вторжение в сферу полугнома Васы. Этот момент запомнился особенно ярко. Ворвавшись, Васа предложил простой и понятный план. Вот что было дальше:

–Вы предлагаете напасть на Курган и покончить со всеми силами зла разом?

– Да.

– Странно… Вы были служителем Кон-Аз-у и так просто думаете о темных.

– Был… Когда-то. В другой жизни. Теперь я воин. И мне… мне кажется, что Совет слишком романтизирует темных. Я много раз разил их топором, они умирают точно так же, как и все мы…

Маленькая, серая фигурка в светоносной сфере Сердца Совета – это Васа, полугном-получеловек. Он стоит, широко расставив ноги, опираясь на свой чудовищный топор. Глаза у Васы закрыты, и говорит он будто из глубокого сна.

Отец Иван со странной улыбкой смотрит на бывшего иеромонаха Василия. Надо же, Васа, – шепчет про себя отец Иван. В звуке нового имени чудится короткий и смертельный удар топора, зловещий шелест извлекаемого из ножен меча. Отцу Ивану вспоминается страшный рассказ Топа о том, как Васа терял свою человеческую форму. Он пристально вглядывается в призрачную фигуру бывшего служителя Христа, пытается найти в ней печать зла и смерти.

Да, от иеромонаха Василия мало что осталось. Общие черты, и только. Ушла болезненная дряблость, лицо будто окаменело, и на нем застыло выражение какой-то вселенской брезгливости. Бородка все такая же жидкая, но теперь она заплетена в тугую косичку. Он стал ниже ростом, но зато бывший иеромонах сильно вырос в плечах…

Среди гномов Топа слышится раздраженный гул. Поднимается Топ, он в своей неизменной шапочке с кисточкой, в темно-фиолетовом плаще:

– Махать топором, убивать: в этом весь ты, Васа! – говорит он. – Мы помним, как ты убивал слуг своего бывшего друга, как ты рубил топором их окровавленные остатки и не мог остановиться, ты испытывал большое удовольствие от смерти, словно