Красная камелия в снегу [Владимир Матлин] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (114) »
Петер Роллберг,
профессор кафедры славянских языков Университета им. Джорджа Вашингтона, директор Института Восточной Европы, России и Евразии
Научная истина
Дождливым осенним вечером 1941 года в дверь каморки в полуподвале дома номер восемь по Шорной улице громко постучали. Еще недавно здесь жил дворник, но с 16 июля, когда по приказу германских властей евреи оккупированного Минска были переселены в специально отведенный для них район, в каморке оказался профессор Иоффе с женой. Громкий стук в дверь обычно не сулил обитателям гетто ничего хорошего… Профессор переглянулся с женой и приблизился к двери. Прихожей не было, дверь открывалась прямо на улицу. — Кто там? — спросил профессор, на всякий случай по-немецки. Вежливый голос ответил на безукоризненном немецком: — Могу ли я поговорить с господином профессором Иоффе? Профессор с трудом отодвинул засов, явно рассчитанный на силу дворника, приоткрыл дверь, пропуская в комнату высокую фигуру в мокром черном плаще. Вошедший стянул с головы капюшон, пригладил ладонями растрепавшиеся волосы и посмотрел на профессора. Его молодое румяное лицо со светлыми глазами кого-то напоминало. — Чем могу быть полезен? — спросил профессор по-немецки и поклонился — такой вопрос следовало задавать с поклоном, он усвоил это в юности, в Берлинском университете. Молодой человек развел руками и сказал по-русски: — Неужели я так здорово изменился? Семен Евсеевич, это же я, Раухе, не узнаете? — Господи! — скорбно выдохнул профессор. — Алик! Ну как я мог не узнать вас сразу? Входите, входите! Входить было некуда, Раухе и так был в комнате. Он снял мокрый плащ и, свернув, положил его на пол у двери. Рядом с плащом он поставил толстый портфель. — Позвольте представить вас моей супруге. Ева, это Алик Раухе, ты слышала о нем тысячу раз. Ну, диссертация по хазарам… Помнишь, его статья в «Вестнике» наделала шуму? Раухе покраснел и замотал головой: — Что вы, Семен Евсеевич!.. Представляясь Еве Исаевне, он шаркнул ногой: — Альберт Раухе. Очень приятно. Его отглаженный костюм странно контрастировал со всей обстановкой. Ева Исаевна освободила для него единственный табурет, а сама села на кровать, покрытую стеганым одеялом. — Садитесь, прошу. Видите, как живем?.. Она повела рукой, словно приглашая осмотреть закопченные стены, расшатанный деревянный стол, железную печурку в углу. — Это не самое страшное, — сказал профессор, присаживаясь на кровать рядом с женой. Он сильно похудел за то время, что Раухе его не видел, лицо потемнело, но длинные седые волосы не поредели, и голубые глаза все так же ясно смотрели из-под густых бровей. — А что самое страшное? Каждый день ждешь… — Голос жены прервался, она плотно сжала губы и закрыла глаза. — Ладно, Ева. — Профессор дотронулся до ее руки. — Не надо опять об этом… Давай лучше послушаем Алика. Он повернулся к- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (114) »
Последние комментарии
10 часов 38 минут назад
13 часов 26 минут назад
1 день 23 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 14 часов назад
2 дней 16 часов назад