Муж для потомственной попаданки (СИ) [Любовь В Штаний] (fb2) читать постранично, страница - 32

мага, не способного контролировать себя — чересчур опасно, а запечатать не смогли. Пытались, но в результате только сами пострадали, получив хитровывернутый откат отраженных заклятий. И вот даже вспоминать не хочу, какой именно! Просто, до сих пор стыдно и жалко их, бедных.

А вот расписных мужиков, которые меня собирались на ленточки порезать было не жалко, и я наугад пульнула в темноту фаером и для надежности следом за первым кинула еще два. Или три… Или восемь… Я не считала, если откровенно — просто сосредоточенно швырялась энергетическими клубками, пока несущий меня самоубийца не просек в чем дело. Впрочем, когда он, застонав в голос, перехватил меня и стиснул, лишив возможности двигаться, дело было уже сделано.

— Эм… — пробормотал стоящий с ножом мужик. — А в храм ведь магию поглощает? Кажется…

Угу. Может, и поглощает, но не попаданческую же. И я, вспомним мамины сказки, выдала хохот безумного гения, чтоб им совсем страшно стало. Наградой мне стал слаженный страдальческий стон жертв моей магии!

Тем временем чернильный мрак начал вспыхивать розовыми искорками. Тяжелый аромат роз перебил бытующие здесь прежде запахи. А потом началось светопреставление. Причем буквально. Мрак раздвинулся, впуская четко очерченные ленты розового тумана. Последние танцевали, переплетаясь, но не сливаясь с черными. Вкупе это напоминало танец колористических змей, надвигающийся на нас со всех сторон. И в качестве звукового сопровождения — плеск.

Через минуту, мужики стояли чуть ли не по пояс в воде, лишь самая макушка жертвенного алтаря над поверхностью и виднелась. В мерцающей глубине мелькали светящиеся золотые рыбки, неторопливо перемещались полупрозрачные медузы, а на полу, который теперь был виден, колыхались актинии самого причудливого вида. Яркие, разноцветные и тоже светящиеся…

— Очень рекомендую, пока не поздно, попросить у меня прощения и отпустить, — не скрывая гордости, посоветовала. — И кактус верните.

Довольная собой и экспрессивностью брани, выдаваемой «жертвами» попаданческой природы, я посмотрела в лицо все еще удерживающему на руках мужику. Ничего особенного не увидела, но захотелось снова завизжать. Тьма под капюшоном казалась гуще окружающей, да еще и клубилась, как живая.

— Ну, уж нет, — донеслось от алтаря злое, но не лишенное благоговейного трепета. — Отпускать это чудовище точно нельзя. Отдать врагу это оружие массового поражения — натуральное безумие. Тащи её сюда.

— Уроды безмозглые! Я же попаданка! Нельзя меня жрать! И убивать нельзя! Толи-и-и-ик!

Как ни печально, моим воплям никто не внял. Фей крестный тоже не появился, хотя в глубине души я очень на это надеялась. Как ни сопротивлялась, меня все же дотащили до багряной каменюки.

— Нет! Пусти ты, имбецил харизматичный! Грабли убери! А-а-а!!

Но мужик уложил на жертвенный камень и, прижимая всем телом, сцапал мою руку. В следующую секунду её пронзила короткая вспышка боли, а потом…

— Вот же, адское пламя! — воскликнул кто-то из светящихся, когда алтарь вспыхнул ослепительно ярким алым светом. — Благословение богов! Истинная пара…

Я взвыла. Если это было не жертвоприношение, а обряд — это… это… Я замужем!!!

Свечение постепенно сходило на нет, да и хватка новоиспеченного супруга ослабла. Всхлипнув от ужаса, села и посмотрела на руку, которую он все еще удерживал прижатой к камню. Удивительно, но порезы были у нас обоих. Кровь на глазах впитывалась в алтарь, а ранки ярко светились и… затягивались.

Перевела взгляд на склоненную голову в капюшоне. Ощущение, что и капюшон, и плечи, и вообще весь целиком новоиспеченный супруг пребывает в шоке.

— Ничего не понимаю, — растерянно выдал расписной мужик с ножом. — Как это? Она истинная пара? В таком случае что это было?

— Вы идиоты, — убито пробормотала я. — Попаданки чуть ли не всегда именно истинные пары своих мужей. Чего тут непонятного?

— Не понятно, зачем было древний храм уродовать!

— Затем! Кактус отдай. Мне домой надо, Толику уши драть за халтурный портал и думать, как теперь развод оформлять, психи ненормальные.

— Что?! — взревел… муж.

— Ага, всё-таки говорить можешь, — Выдернув у него конечность, я с сомнением посмотрела на проплывающую мимо рыбину, подозрительно напоминающую ядовитого слаа с южного побережья. — Я уж решила, что ты немой.

— Твой! — рявкнул он так громко и страшно, что сверху опять что-то упало.

— Размечтался! И пока я Толику все претензии не выскажу, не успокоюсь! Он…

Договорить я не успела. Тип в капюшоне рывком притянул к себе, облапил и впился невидимыми сквозь тьму губами в мои губы жадным, каким-то остервенелым поцелуем. Нет, я честно пыталась вырваться, но без толку. Силищи у