Опочтарение [Терри Пратчетт] (fb2) читать постранично, страница - 2

сосредоточиться; к сожалению, он неизбежно сосредотачивается как раз на том, что помещается в теле, которое утром повесят.

Человек, которого собирались повесить, получил от своих любящих, но не очень мудрых родителей имя Мокрист фон Губвиг³, однако он не собирался порочить это имя (если такое имечко в принципе возможно опорочить), будучи повешенным под ним. Для всего мира в целом, а также для его кусочка под названием «смертный приговор», в частности, он был Альбертом Блестером⁴.

Он решил взглянуть на ситуацию с хорошей стороны и постарался сосредоточить свой разум на том, чтобы не быть повешенным сегодня утром, а в особенности на том, как бы половчее выскрести с помощью ложки крошащийся цемент вокруг одного из камней в стене его камеры. Эта работа занимала его уже пять недель, а ложка в процессе сточилась до размеров пилки для ногтей. К счастью, тюремщики здесь не утруждали себя сменой постельного белья, потому что в противном случае они обнаружили бы самый тяжелый в мире матрас.

Предметом его забот был большой и тяжелый камень с вбитой в него железной скобой для крепления кандалов.

Мокрист сел лицом к стене, уперся в нее ногами, обеими руками ухватился за скобу и потянул изо всех сил.

Его плечи свело судорогой, а перед глазами поплыл красный туман, но камень все-таки вывалился из стены, издав какой-то странный тихий «звяк!» Мокрист с трудом отодвинул его в сторону и заглянул в образовавшуюся дыру.

Другой ее конец был запечатан еще одним огромным камнем, цемент вокруг которого выглядел подозрительно свежим и очень крепким.

Прямо перед ним лежала новая ложка. Блестящая.

Пока он разглядывал ее, у него за спиной раздались аплодисменты. Он повернул голову (недавно перенапряженные сухожилия заныли от боли) и увидел нескольких тюремных охранников, глядевших на него сквозь решетку.

— Прекрасная работа, мистер Блестер! — сказал один из них, — Рон теперь должен мне пять долларов! Я ведь говорил ему, что вы очень упорны! «Он просто упрямец» — вот как я сказал!

— Вы подстроили все это, да, Уилкинсон? — слабым голосом спросил Мокрист, вернувшись к созерцанию ложки⁵.

— О, это не мы, сэр. Приказ лорда Витинари. Он особо подчеркнул, что всем осужденным преступникам должна быть предоставлена возможность выбраться на свободу.

— На свободу? Да здесь же этот чертов огромный камень лежит на пути!

— Да, лежит, сэр, именно так, лежит, — согласился охранник, — это же только возможность, а не сама свободная свобода как таковая. Ха, звучит немного глупо, э?

— Да уж, — согласился Мокрист.

Он не стал добавлять «вы, ублюдки». В конце концов, охранники совсем неплохо обращались с ним все эти шесть недель, а он взял себе за правило налаживать хорошие отношения с людьми. В этом ему не было равных. Навыки общения были его основным товаром; может быть даже и вовсе единственным.

Ну и кроме того, у них были большие дубинки. Так что он осторожно добавил лишь:

— Возможно, кое-кому это показалось бы жестоким, мистер Уилкинсон.

— Да, сэр, мы спрашивали его об этом, сэр, но он сказал, вовсе нет. Он сказал, это курс, — охранник наморщил лоб, — труд-но-терьера-пии, это такие упражнения для здоровья, предотвращают хандру и дарят величайшее из всех сокровищ — Надежду, сэр.

— Надежду, — мрачно пробормотал Мокрист.

— Вы не расстроились, сэр?

— Расстроился? Да отчего же мне расстраиваться, мистер Уилкинсон?

— Да уж, вы не то, что ваш предшественник в этой камере, сэр. Он умудрился пролезть вот в эту сливную трубу. Очень маленький был человек. Очень гибкий.

— Мокрист взглянул на маленькую решетку в полу. Такой вариант ему даже в голову не приходил.

— Она ведет в реку? — спросил он.

Охранник улыбнулся.

— Вы бы так и подумали, да? Вот он был действительно расстроен, когда мы выудили его обратно. Рад видеть, что вы поняли дух этой затеи, сэр. Вы стали просто образцом для всех нас, ну, как вы себя вели. Прятали цемент в матрас, да? Очень умно, очень аккуратно. Очень чистенько. Содержать вас здесь, это и в самом деле поднимало нам настроение. Кстати, миссис Уилкинсон передает вам самую искреннюю благодарность за корзинку с фруктами. Очень шикарная корзинка. В ней даже кумкваты были!

— Не стоит благодарности, Уилкинсон.

— Начальник тюрьмы аж позеленел от зависти из-за этих кумкватов, потому что у него в корзинке оказались только финики, но я сказал ему, сэр, что фруктовые корзинки — они как жизнь: пока не снимешь сверху ананас, ни за что не угадаешь, что же там под ним. Он тоже вас благодарит.

— Рад, что ему понравилось, мистер Уилкинсон, — рассеянно сказал Мокрист.

Некоторые дамы, раньше сдававшие ему жилье, приносили в тюрьму передачи для «бедного заблудшего мальчика», а Мокрист считал разумным инвестировать в щедрость. В конце концов, чтобы сделать такую карьеру, как у него, в первую очередь нужно