Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть первая [Януш Цыран] (fb2) читать постранично, страница - 4

возле пирамиды. Так откуда знать логистикам? Из книжек? Вы, пан ма… тьфу! Клош, шутите! У нас, в отряде ГРОМ, один только писарь в библиотеку ходит, да и то берет лишь японские комиксы. Ребята по вопросам логистики рассуждали, что раз уж пирамида Хеопса — это самое здоровое строение в Египте, то уж наверняка не больше Дворца Культуры^[5] в Варшаве, поэтому пластита дали меньше, чем было бы нужно для Дворца!

— Так что вы посоветуете, сер… блин! Кропидло?

— А давайте разъебем вот эту собачку с хипповой головой.

— Прекрасная идея, Кропидло! Уничтожим вторичную цель! Кстати, сержант, после возвращения домой — три дня губы.

— Мне?! За что?

— За поучения старшему офицеру, Кропидло! За работу.

Фрагмент заметки в одной из польских газет.

«Вчера, в три часа ночи по варшавскому времени, мощный взрыв уничтожил символ Египта, который был известен под именем Сфинкс. Через несколько часов египетское правительство получило сообщение: «Раз не хотите туристов у подножия своих пирамид, так на кой ляд вам исторические памятники?» Под этими словами была подпись «Польские туристы». Президент Республики Польша утверждает, что мы имеем дело с провокацией, цель которой состоит в том, чтобы поссорить два дружеских народа. (…)».

Одна из квартир Моссада, Иерусалим, Израиль.

Майор Клош обождал, пока все члены его оперативной группы займут места за столом, а потом дал знак сержанту Кропидло, что тот может начинать.

Сержант разложил смятый листок и, запинаясь, начал читать:

«Два часа назад в Польше был сожжен деревянный костел одиннадцатого века. В причастности к этому варварскому деянию призналась организация «Джихад», несущая ответственность за убийство сорока пяти польских ученых и бизнесменов в Египте.»

— Как вы уже догадываетесь, это означает, что вас ждет еще одно задание…

Пресс-конференция президента Польской Республики.

— И какой будет реакция польского правительства на сожжение организацией «Джихад» старинного костела?

Представитель президента потупил взгляд. Когда он поднял голову, в его глазах была издевательская усмешка.

— Пересчитайте пирамиды, — тихо ответил он.

Магдалена Ковальчик Вопрос времени^[6]

Я родилась в маленькой деревушке у подножия гор. Кем была моя мать — не знаю. Через пару дней после рождения меня у нее отобрали. Впрочем, во время родов этого никто и не заметил. Все были слишком уж заняты матерью. Когда же ей стало полегче и ей захотелось дать мне грудь — тут все и началось…

— Она истекает кровью! Уберите дитя! — разорвал тишину маленького помещения крик кормилицы.

Меня тут же отлучили от матери, которая с изумлением и отвращением глядела на укушенную грудь. А через мгновение начала кричать и она. На следующий день вызвали всезнающую.

— Женщина, кто отец этого ребенка? спросила она с самого начала. Мать опустила глаза. Когда же она вновь глянула на всезнающую, то залилась слезами. Слезы ни в чем не помогут, ведь это не было утешением, а приказом. Слезы тут же высохли. — Что ж, случилось, в следующий раз, как пойдешь по грибы, будь поосторожней. А ребенка придется забрать.

— Отдать отцу? — обеспокоилась мать.

— Ни в коем случае! Но здесь, среди людей, ей тоже ни в коем случае нельзя оставаться.

Еще в тот же самый день колдунья забрала меня к себе, говоря, что было бы лучше, чтобы мать вообще не знала, где я нахожусь. Таким образом она спасла жизнь не только мне, но и всей деревушке. Самой же ей не повезло. Когда она через пару дней прижала меня к себе, маленькими, но острыми коготками я перервала ее шейную артерию. Это была моя единственная жертва, о которой я впоследствии жалела.

Эта женщина понимала одно: отдать меня отцу значило лишь то, что я стану такой же как он. Зверем с какой-то капелькой людских чувств, обреченным на скорую смерть от его же руки. Вместо этого я очутилась в женском ордене забытой богини. Небольшое число воспитанниц становилось жрицами, большинство же отправлялось в мир. Все мы были в ордене с самого рождения и не знали, откуда родом. За исключением меня. Чуть ли с первого своего дня я понимала человеческий язык и большинство тех вещей, о которых ребенок узнает лишь через несколько лет. Память у меня была отменная. К сожалению, меня связывали ограничения, свойственные каждому людскому ребенку. Я не умела ни ходить, ни говорить, но училась быстрее, чем все мои ровесницы.

Через пять лет меня можно было принять за хорошо развитую семилетнюю девочку. И вот тогда-то я и узнала, чему же по-настоящему учат в ордене.

Нас готовили к бою. Какому угодно. От нас ожидали прекрасной физической подготовки и концентрации жизненной силы. И все это было связано с многими часами медитации и тренировок.

Важны были и умственные способности. Нас всех учили по древним книгам, написанным различными стародавними языками. Мы