На краю (СИ) (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
– Неужели нельзя повременить с этим? Ведь даже абсолютно конченый идиот сообразит, что если за подобным попадётся, то на него в первую очередь и свалят все эти предательства.
– Не знай ты меня всю прошедшую сотню лет, и свалил бы. А пускай и свалят, я не боюсь. Допроси по прибытию, если хочешь. Где была, зачем ходила, имела ли связь с Дьяволом, – Маргарита сейчас вроде как не смеётся, но в голосе сквозит ирония, злая и острая, – Из-за того, что сейчас происходит в Сефироте, в Ад толком не сунешься. Найти бы этого предателя, да все кости ему переломать, ненавижу, когда мне так осложняют жизнь. Поможешь даме, Вианней? – Антиохийская кивает на разлом перед собой, и в воздух вздымаются промокшие огненные кудри.
– Сейчас это опасно, – уверенно отрезает Жан.
Марго одной ухмылкой говорит: «ясно», Марго раздосадовано вздыхает: «ещё один трус на мою голову», но вслух озвучивает только:
– Да плевала я.
Рай словно ополоумел.
Сданы все позиции, все детали, до каждой мельчайшей хитрости, всё оказывается в руках Пандемониума. В таких условиях даже исправное умение Михаила махать мечом с трудом выручает Небесное воинство. Всё летит к чертям в прямом и условном смысле.
Именно в этот момент возвращается Марго.
Вианней замечает алые всполохи краем глаза, но за локоть ловит её только в дверях комнаты, куда его и затаскивают грубо и без лишних разговоров.
– Гретхен, нашла время, – придушенно шипит Вианней, подпирая спиной массивные дубовые двери, – ты хоть в курсе, что...
Что ты пропала?
– Да знаю я, сейчас от меня пахнет этой... Преисподней, – Антиохийская кривится и, оборачиваясь спиной, спешно расстегивает драное, подпаленное платье.
– Не пахнет, Гретхен, разит на весь Сефирот. Скажи, ты умом двинулась?
Все, что можно было сделать некстати и не так, как полагается – она сделала, будто не знала, что проблем будет не разгрести, тут даже её безупречная репутация окажется бессильной на первых порах. Все до предела напряжены, нервы на износе. На ум Жану не приходит и не может прийти никакого другого вопроса, кроме заданного. Впрочем, как раз его-то Марго и игнорирует, стараясь как можно скорее избавится от платья, словно это поможет перебить въевшийся запах серы и скрыть ожоги, покрывающие спину вдоль позвоночника.
– Постой, Гретхен, притормози, – Жану вдруг вспоминается, что они вроде как в Раю и правила приличия никто не отменял, даже несмотря на всю поганую ситуацию.
– Зачем? – Марго на миг прерывается и смотрит откровенно недоуменно. – Бабу голую не видел что ли? Ты ко мне в комнату пришёл, не я к тебе.
Платье все-таки падает на пол, тогда Антиохийская брезгливо откидывает его в угол, дёргая из шкафа новое, и только после этого оборачивается вновь.
– Чего? Ну и рожу ты скроил, Вианней.
Марго смеётся, много и долго, а потом сползает на пол и хватается за волосы.
Она говорила, что Жану не пережить Страшный суд, но сама – сама она сдохнет гораздо быстрее.
Антиохийской не стыдно, совсем не стыдно во всем сознаваться. Она не забивается в угол своей камеры и не плачет от раскаяния, стоит близко к самым прутьям и громко зовёт ангелов пернатыми дегенератам.
В Раю находятся те, кто готов верить ей до последнего, а это действительно оказывается её виной.
– Милый доверчивый Жан, – презрительный смех, и алые кудри, и снова режет в глазах, только теперь уже от подземельной сырости, – конечно же, у меня там никого нет. Я ещё не настолько низко пала, чтоб заводить себе друзей в Геенне.
– А насколько же низко? – Вианней болезненно щурится.
Вместо ответа Антиохийская грубо притягивает его вплотную, сквозь железные прутья камеры целует в лоб и хрипло посылает а черту.
– Ну все, достаточно, - командует Жан, забывая, что у него и нет никаких прав здесь командовать.
Варфоломей – апостол, и распоряжения к нему поступают напрямик от самого высшего «начальства». Да и вообще, это не его, Жанова, компетенция, чтобы вот так приказы раздавать. Но он командует, а небесный палач на время действительно прекращает то, что здесь называют очищение кровью, хотя на самом деле это обыкновенные пытки и больше ничего.
– Хэй, а ты что здесь забыл? – Антиохийская звякает цепями и подаётся вперёд. – Пришёл меня исповедать? Ты подожди до рассвета, не время ещё.
После часов непрерывной боли во взгляде у неё ничего не меняется. Вызов, насмешка, "как заебало все еб твою мать". Без «господи». Антиохийская уже давно без «господи».
Вианней смотрит исподлобья и совсем не на неё. Потому что на неё смотреть не хочется и тошно.
– Я пришёл спросить, чего ради, Марго? Ты хоть знаешь
Последние комментарии
5 часов 34 минут назад
7 часов 51 минут назад
22 часов 32 минут назад
22 часов 33 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 7 часов назад