Лунка серебристая [Павел Иустинович Мариковский] (fb2) читать постранично, страница - 5

class="book">Компасное чувство
По дну ущелья Тайгак, среди диких угрюмых скал, тянется чудесная зеленая долинка. Извилистой змейкой ее разрезает темно-зеленая полоска кустарников, скрывающая быстрый горный ручеек. Ущелье безлюдно, все его обитатели не пуганы, живут по-своему, по особым, нам не известным законам. А сколько здесь насекомых! Всю жизнь можно ходить по узкой долинке среди диких скал, смотреть и разгадывать тайны маленьких существ.

Сегодня мы заглянули в ущелье отдохнуть от жары и пополнить запасы воды. Едва выйдя из машины, я сразу же заметил на кустике терескена небольшое гнездо черных ос. Увидев меня, осы вздрогнули крыльями, насторожили усики, энергично стали сокращать брюшко, и кое-кто угрожающе взмыл в воздух. Шутки со смелыми и самоотверженными защитниками своего дома плохи, и чтобы избежать неприятностей, пришлось отвести подальше машину.

Мне захотелось сфотографировать гнездо. Но осы не подпускали близко, взмывали в воздух, а я, посрамленный, удирал со всех сил.

Нет, лучше к гнезду не подходить, пока не успокоятся его хозяева, и побродить по долинке в надежде на встречи с другими насекомыми.

Вскоре я забыл про ос. Внимание отвлекли скопления ракушек погибших улиток. Они встречались большими группами с западной стороны кустиков и напоминали настоящие кладбища, хорошо заметными издалека ярко-белыми пятнами. Что побуждало улиток собираться перед смертью вместе? Вот бы разгадать эту маленькую тайну!

Но осы напомнили о себе. Что-то мне везет сегодня на встречу с ними или, быть может, их много в этом ущелье? Одно за другим я нашел пять гнезд, и вот странность: все они, как по заранее принятому строительному плану, располагались тыльной стороной на запад, а ячейками на восток. У всех гнезд одно правило не может быть случайным, и я задумываюсь, какой в этом заложен смысл.

Осы-защитницы всегда стерегут гнездо на ячейках, а тыльная поверхность пустует, или на ней сидят, когда спереди все места заняты. Рано утром в ущелье прохладно, осы коченеют, немы, глухи, беспомощны. Первые лучи восходящего солнца быстро согревают и приводят в чувство бдительных собственниц. Разве в этом не резон!

Наступает день. Южное солнце нещадно льет на землю жаркие лучи. Гнездо в это время направлено к нему узким краем, боком и не сильно нагревается. И в этом оправдывается расчет!

А к вечеру не бывает холодно. К тому же заходящее солнце слегка согревает тыльную поверхность гнезда.

И еще есть одно преимущество. По ущелью, тянущемуся с севера на юг, днем дуют ветры снизу вверх, ночью же сверху вниз. Иногда ветер разыгрывается не на шутку. Эти бризы меньше раскачивают гнездо, находящееся к ним боком. Обстоятельство неплохое, особенно в мелких кустиках, для хрупкого, сложенного из осиной бумаги гнезда.

Вот сколько достоинств! И осы издавна, руководствуясь компасным чувством, строят гнезда фасадом на восток, тылом — на запад. Конечно, не везде так себя ведут осы, и все здесь рассказанное присуще, наверное, тайгакским осам. Кто знает, вероятно, наши отгадки не открывают все сложное, заложенное в таком простом и маленьком факте.

Прежде чем покинуть Тайгак, я решаю еще раз сфотографировать первое гнездо. Оно само открытое, красивое и удобное для съемки. Осторожно, очень медленно протягиваю вперед фотоаппарат, едва дыша, устраиваюсь рядом. Каждое движение отнимает уйму времени. Осы насторожены, вздрагивают. Но на этот раз благосклонно позируют, и мы расстаемся без всяких конфликтов.

Заблуждение

Алексей — егерь Карачингильского кордона — мне сочувствует:

— Тяжелая у вас работа. Целый день на солнце, в жару. Да такая мелочь, букашки, бяки всякие!

Я же рад своей профессии охотника за неразгаданными тайнами жизни насекомых. А жара и сухость в тягость только тому, кто не видит интересного.

Сегодня я ничего не встретил интересного и поэтому возвращался с поля усталый, изнывая от зноя, и рощица каратуранги с прохладным ручьем мне казалась райским уголком. Вблизи кордона по дороге навстречу шел Алексей. Он таинственно улыбался и повернул со мной обратно. С минуту мы шли молча.

— Сейчас я вам покажу штуку, — сказал Алексей. — Поймал ее на столе. Ни на что не похожа. Ни паук, ни насекомое, ни мокруша. Все время лежит, мертвой притворяется, а иногда не стерпит, шевельнется. Ноги раскорякой, брюха нет, крылья торчком. Бяка какая-то!

Мне не до находки Алексея. За несколько дней жизни на кордоне он донял любопытством. Все время тащит насекомых, спрашивает:

— Какая штука на голове? Усы. И такие дивные!

— А что за иголочка сзади? Яйцеклад. И такой длинный!

— И у этой мелюзги есть сердце! — удивляется он. — И печень, и нервы, и почки?

Наверное, и сейчас что-нибудь тоже поймал обыкновенное. Я же устал, хочу пить, но покорно иду смотреть.

Алексей осторожно берет кусок газетной бумаги и медленно-медленно разворачивает его. Я всматриваюсь в небольшой комочек и не могу понять и поверить своим