Все, что тебе нужно – это убивать [Хироси Сакурадзака] (fb2) читать постранично, страница - 65

окровавленному, дымящемуся полю боя. Но ты, ведь, никогда не ненавидела так обошедшийся с тобою мир.

Ну так и я не дам ему погибнуть. Пусть он забросит меня на поле Мимиков с одним лишь карбид-вольфрамовым топором и в помирающей броне, я пробьюсь. Я пройду по пояс в крови через столько боен, сколько не видели все вместе взятые ветераны ОСС, и выйду невредимым. Я буду тренироваться, пока не смогу с точностью до наносекунды нажимать на спусковой крючок и делать каждый шаг. Я не позволю дротикам и оцарапать краску на моей броне.

Пока живу и дышу, человечество не падет. Я обещаю тебе! Пусть это займет уйму лет, но я выиграю для тебя эту войну. Даже, если тебя не будет здесь, и ты не сможешь этого увидеть. Ты была единственным человеком, которого я хотел защитить, и теперь тебя нет.

Горячие слезы подступали к глазам, когда я смотрел сквозь трещины стекла на небо, но я не собирался плакать. Ни по тебе, ни по друзьям, которых потеряю в грядущих битвах. По друзьям, которых не смогу спасти. Я не заплачу по тебе, пока не кончится война.

Сквозь искривленное окно я видел небо, кристально голубое, выглядевшее вечным. Ленивое облачко плыло по нему вдали. Я повернулся лицом к окну, и, как сухая губка поглощает воду, всем телом впитывал ясное, безграничное небо.

Ты ненавидела быть одна, но ты держалась от казарм подальше, спала и просыпалась в одиночестве, потому что слишком трудно смотреть в лицо друзьям, которые, как ты знала, должны умереть. Пойманная в жестокий, бесконечный кошмар, ты думала лишь об одном — о них. Ты не была в силах потерять хоть одного из них, без разницы, кого.

Красный был твоим цветом, твоим и только твоим. Он должен остаться с тобой. Я выкрашу свою броню небесно голубым, тем цветом, который, как ты сказала, любишь, когда мы в первый раз встретились. И на поле с миллионом солдат, я буду выделяться среди всех остальных, буду громоотводом для атак врага. Я стану их целью.

Какое-то время я сидел там, держа последнюю в ее жизни кружку кофе, заваренного ею для того, с кем она была едва знакома. Тонкий аромат перемешивал во мне печаль с нестерпимой тоской. На поверхности кофе покачивалось небольшое пятнышко сине-зеленой плесени. Я поднес кружку к губам и выпил.