Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
ФСБ?
«Так я тебе и скажу, — ухмыльнулся он. — Много будешь знать, скоро состаришься».
На свету хохлушка оказалась симпатичной. Он вспомнил ее, она ему как-то приглянулась. Только среди этих басурман было не принято…
— Но ты же не русский, — настаивала она.
— Почему?
— Я в этом разбираюсь.
«Националистка. Ну ясно».
— Ты теперь куда? — спросила она.
— На кудыкину гору. А ты?
— Я домой. В Житомир.
— Интересно… И как ты себе это представляешь?
Она остановилась.
Уже совсем рассвело.
— А что, есть проблемы? — спросила она.
— У нас только и есть что проблемы.
— Выйдем к федералам… — начала она.
— И там нас шлепнут, — закончил он. — Разбираться не станут. Ребятки злые как черти.
— Ты уверен?
— Не уверен. Могут и не шлепнуть. Но могут и…
— Ты пессимист, — сказала она. — И что? Что теперь делать?
— Пешочком, пешочком, по лесам и кочкам. До России. Ты как пришла?
— Так и пришла…
— Значит, не привыкать.
Солнце брызнуло на дорогу. Позолотило пыль.
Он свернул на обочину, углубился в лес.
Еще час-другой можно идти, а потом надо укрыться.
Спутница стала отставать — устала.
— Ну, спать? — сказал он.
Она улыбнулась.
Они зарылись в промерзший стог и провалились в мутный сон.
Так они потом и шли — ночами. Где-то рядом слышали голоса, шум машин, русскую ругань, но их никто не слышал.
Она отдалась ему на третью ночь. Было до дрожи холодно, они обнялись, чтобы согреться…
— Я тэбэ кохаю, — горячечно шептала она.
Он понимал, что она говорит — люблю. Кажется, он тоже начинал ее любить. Но одергивал себя — в таких ситуациях (опасность, взаимовыручка) чувства обостряются. Обыкновенная симпатия может показаться вечной любовью.
И еще они спорили о политике. Она говорила все правильно, но уж очень наивно.
— А ты знаешь, что раньше здесь жили терские казаки? — спросил он как-то. — Это была их земля. В двадцатых годах начали создавать автономии. Это, кстати, впервые в мире — страну поделили по национальному принципу. И как интересно поделили. Вот живет в этом месте какое-то количество, скажем, башкир, отрезали им земли побольше, но с таким расчетом, чтобы русских в этой автономии было большинство. Русских — большинство, а республика — башкирская.
Это был его конек. Он еще при коммунистах все носился с этой российской обидой.
— А титульной нации там могло быть процентов тридцать, не больше. Это Ленин когда-то сказал, что самый страшный враг интернационализма — русский шовинизм. Вот Россию и пригнули. Даже так прямо и заявляли — русских надо ущемить, чтобы остальные чувствовали себя равными. Вот теперь мы и расхлебываем.
— Это все большевики, — соглашалась она.
— Да, хотели взорвать старую Россию, а мины, которые они заложили, будут взрываться еще долго.
— А зачем они кромсали Россию?
— Идея была такая — мировая революция. Но — не получилось. Вот и решили, что Россия будет полигоном для будущих Соединенных штатов мира. Но, кстати, Украины ведь тоже не было раньше.
Она обижалась.
Она считала, что Украина и есть истинная Россия.
— Так много каши в твоей голове, — смеялся он. — Эх, я бы сейчас хоть манной, хоть перловки поел!
За границу воюющей республики они вышли на пятый день.
На маленькой станции купили одежду у каких-то стариков, стали дожидаться поезда.
— Ты куда потом? — спросила она.
Бумажка с дурацким словом уже перекочевала из капсулы в его карман. Он, конечно, мог просто выбросить ее. Он помнил все наизусть. Но если подкатит серьезный момент, он успеет кому-нибудь ее передать.
— Я — в Москву, — ответил он.
— Можно с тобой?
— Можно, — улыбнулся он. — Теперь тебе все можно.
— Я тэбэ кохаю…
Поезд пришел ночью. Вагоны были пустые, даже проводники не встретили их. Больше на этой станции никто не вошел в поезд.
Они заняли купе посреди вагона.
Поели. Выпили.
— Ты хорошая, — сказал он. И погладил ее по голове.
Она улыбнулась.
— Я пойду покурю.
— Я буду тебя ждать.
Но не дождалась. Через десять минут заглянула в тамбур.
— Ты еще здесь?
Он выстрелил ей в глаз. Она умерла сразу. Тело ее мелькнуло в коротком полете от вагона до зарослей на обочине.
Он закрыл дверь. Слишком холодно.
То, что она была приставлена к нему своими, он не сомневался…
…Утром поезд остановили. Дорогу перегородила танковая колонна.
Она шла на войну, а поэтому лица мальчишек-солдат были еще веселы, и даже залихватски веселы. Не у всех, правда. Кому-то было страшно. Но и эти пытались улыбаться.
Из окон вагонов на солдатиков смотрели люди, а они смотрели на пассажиров. Может быть, кое-кто из солдат в последний раз видел мирных людей.
Экран зарябил, и Подколзин выключил монитор.
— Это из последней поездки, — сказал он. — Впечатляет?
— Впечатляет, — согласилась Клавдия. — Страшно впечатляет.
— Простите, не удержался. Знаете, привезешь материал и так хочется
Последние комментарии
1 час 28 минут назад
1 час 45 минут назад
5 часов 13 минут назад
5 часов 46 минут назад
6 часов 43 минут назад
21 часов 44 минут назад