Моя мать Марлен Дитрих. Том 2 [Мария Рива] (fb2) читать постранично, страница - 5

совершенстве интерьера. Но наивысшим достоинством «Ланкастера» вдобавок к потрясающей роскоши была даруемая им абсолютная уединенность. Мы прожили там почти три года. Отель «Ланкастер» сделался нашей резиденцией, нашей европейской штаб-квартирой, и за все время, что мы там пробыли, я так и не встретила ни одного другого постояльца! Как это они устроили? Как им удалось создать полное впечатление, что все горничные, камердинеры, портье, официанты — твои собственные слуги? Вас никогда не беспокоили уборкой комнат или сменой белья, здесь во всем приспосабливались к вашему распорядку дня. Как можно содержать отель без вестибюля? Без звонков, суеты и лифтов, которые не работают? Как они ухитрялись содержать отель без шума пылесосов, пусть и в конце коридора? В отеле «Ланкастер» этого добились. Там не требовалось регистрации. В конце концов, почему вы должны регистрироваться, приехав в свой собственный замок? Здесь нам не приходилось пробираться в номер через кухонный отсек. Хоть французская пресса и поклонники вечно толпились в переулке, они расступались, как Красное море, чтобы пропустить нас. Когда мы входили в отель, никто из них не переступал его порога. Подкуп прислуги в «Ланкастере» был делом неслыханным, невозможным. Я уверена, решись кто-нибудь из слуг на шпионаж, ему бы отрубили голову на гильотине.

Эту жемчужину обнаружил мой отец, но потом он горько сожалел о своем открытии. Поклонники и репортеры преданно несли свою вахту — днем и ночью, в ясную погоду и дождь улица де Берри была запружена людьми. В узкий, как бутылочное горлышко, проход отцу приходилось втискивать свой громоздкий зеленый «паккард» каждый раз, когда мадам Дитрих требовалось куда-нибудь поехать. Это безмерно огорчало отца. Он долгие месяцы изучал образцы красок, сносился с чиновниками фирмы и наконец перекрасил свой драгоценный автомобиль. Как влюбленный юноша, он с обожанием взирал на новую темно-зеленую краску, нежно гладил крылья машины. Он ревностно оберегал дорогую краску. Стоило нам выйти из своего «замка», и толпа кидалась нам навстречу.

— Марлен, Марлен! — слышались возбужденные крики. Обескураженные жандармы в своих шикарных маленьких накидках с капюшонами и в белых перчатках поднимали белые жезлы, вяло протестуя против натиска толпы. Конечно amour побеждала закон и порядок!

Толпа рвалась вперед хотя бы глянуть на своего идола, но на пути у них стоял отцовский «паккард», его гордость и радость, и они навалились на автомобиль. Чужие руки трогали блестящий зеленый «паккард», и отец приходил в неистовство.

— Боже, пропадает весь глянец! Пропадает глянец! Не повредите глянец! — кричал он.

Дитрих на сей раз не могла дотерпеть до туалета. Она хохотала до слез и описалась. Пришлось отменить примерку у Чиапарелли. С тех пор шутки про борщ и черный хлеб заняли второе место после «глянца Папи».

— Ты бы видела это зрелище! Люди, сотни людей рвались ко мне и Папи! Но он обо мне ничуть не беспокоился: Папи волновал лишь глянец его драгоценной машины!

Чтобы миновать Германию, мы отправились в Австрию на поезде через Швейцарию и прибыли в Зальцбург как раз вовремя, чтобы подготовиться к «костюмированному» обеду. Нелли была прелестна в своем узорчатом голубом платье с плотно прилегающим лифом, широкой юбкой и темно-розовым передником. У нее даже была кокетливая соломенная шляпка с пушистым белым пером, которое приходило в движение, когда Нелли подпрыгивала. Я в тот год нарядилась в васильковое платье с большим темно-синим передником, скрывавшим все, что моя мать сочла нужным скрыть. Мой охранник, стоявший у входа в магазин, сначала отказывался зайти и переодеться, но увидев разочарование на лице матери, сдался и надел охотничью шляпу из грубого фетра с большим серебряным значком, изображавшим загнанного оленя. Тами и Тедди избежали «костюмированного обеда», так как еще не пересекли границу в роскошном «паккарде» отца.

Мать провела вечер, разговаривая по телефону с Яраем в Вене и нашим, томящимся одиночеством, Рыцарем в Беверли-Хиллз. Нелли писала открытки, охранник смазывал револьвер, я же заперлась в ванной, где краны напоминали изогнутые лебединые шеи, и принялась читать книгу «Унесенные ветром». Я «одолжила» эту книгу в костюмерном отделе студии «Парамаунт». Такую толстую книгу трудно спрятать. Я хранила свое сокровище в школьной сумке для вязания, уповая на то, что никто не предложит ее поднести и, следовательно, не обнаружит, как она потяжелела! Нелли знала про книгу, но по дружбе никому не рассказывала. Роман «Унесенные ветром» притягивал меня, как магнит. Вдали от дома я читала про исторические события, происходившие когда-то в моей стране и не так остро ощущала свою оторванность от родины.

Мать, в самом роскошном костюме доярки, какой только видел свет, отец в кожаных шортах и тирольских гольфах, Тами и я в костюмах, украшенных вышивкой, сели в «паккард», чей цвет гармонировал с нашими грубошерстными пелеринами, и отправились в