Летающие кочевники. Советская научно-фантастическая повесть-буриме. Том 1 [Борис Натанович Стругацкий] (pdf) читать постранично, страница - 4

внутрь. Рослый взвизгнул, рванулся и ухватился
за его ноги. Малыш ужасно заорал и выронил копье. Галера уже не ползла, она скользила по воздуху, и скорость
ее стремительно нарастала. С шумом рухнуло дерево, стоявшее на пути. Марков смотрел вслед. Это было жутко и грандиозно: огромное неуклюжее сооружение, грубое и угловатое, уходило в небо, все круче задирая нос. Некоторое время
ноги рослого еще болтались в воздухе, затем его тоже втянули в щель. Галера свечой уходила к тучам. Марков услыхал ревущий свист, словно летел реактивный самолет, и она
скрылась. Рев затих, и Марков остался один.
Он обвел глазами поляну. Растоптанный снег, красные
пятна на снегу, широкий прямой овраг до самой земли... Он
пощупал темя. Было очень больно, и он застонал. Надо было добираться до жилья, а он не знал, где находится и даже
не пытался сориентироваться, так у него все перемешалось
в голове.
Пошел снег, стало темнее. Держась за голову и постанывая на каждом шагу, Марков побрел вдоль борозды, оставленной галерой. Он увидел копье, брошенное малышом, и поднял его, пытаясь рассмотреть, хотя от боли слезами застилало глаза. Копье было тяжелое, черное, шершавое. Опираясь на него, Марков пошел дальше. Снег падал
все гуще, и все сильнее болела голова, и скоро Марков перестал соображать, куда он идет и зачем.
Пал Палыч с шумом допил чай из блюдца, подставил
свою огромную расписную чашку под самовар и, повернув
краник, смотрел, как закрученной струйкой бежит кипяток.
— Викинги, говоришь... — сказал он негромко.
Бабка Марья стучала топором, колола лучину для растопки. В доме было тепло, разбитое окошко заткнули тулу16

пом. Марков сидел за столом, подперев рукой забинтованную голову.
— Плохо, брат, — сказал Пал Палыч. — Я как вернулся,
увидел твой рюкзак, сразу подумал — плохо...
— Почему же плохо? — слабым голосом сказал Марков.
— Наоборот! Открытие, Пал Палыч! Открытие!
— Н-да-а, — неопределенно прогудел Пал Палыч, отводя глаза и наливая в блюдце чай.
— Я думаю так, — продолжал Марков слабым голосом.
— Прилетали они издалека, не знаю, откуда, но есть у них
там, наверное, дерево или какой-нибудь минерал с особенными свойствами. И стали они строить летающие корабли.
Смелые, черти!.. — он сморщился от тошноты.
Пал Палыч со стуком поставил блюдце на стол.
— Как это у тебя получается, Олег Петрович, — сказал
он. — Не знаю, не знаю... Дикари голые, по воздуху летают
и, значит, свиней воруют... Неувязочка! Брось ты про это
думать, Олег Петрович. Выпей-ка ты еще чайку с малиной.
Водки я тебе, пожалуй, больше не дам, пусть голова заживет, а чаек пей. Боюсь, не прохватило бы тебя...
Марков переждал, пока прошла тошнота.
— Надо немедленно сообщить в Москву, — сказал он. —
Прямо в Академию наук. А что касается голых дикарей... Сто
тысяч лет назад, Пал Палыч, наши предки, такие же вот
дикари, сколотили первый плот и поплыли на нем вдоль
берега. Они тоже не знали, почему плот плавает, почему
дерево не тонет. Сто тысяч лет оставалось до Архимеда, да
что там — многие не знают этого и сейчас. А предки плавали, строили плоты, потом лодки и — плавали. Ведь закон Архимеда понадобился только для тех, кто строил железные корабли, а деревянные прекрасно плавали и без
закона. Так и эти... Им наплевать, почему этот материал
летает по воздуху. Построили корабль, набились в него и
пошли добычу искать.
— Н-да, — сказал Пал Палыч. — Ты, Олег, вот что... Не
хотел я тебе говорить, да, видно, надо сказать. Бред это у
тебя, померещилось тебе.
Марков непонимающе уставился на него.
17

— Как это — бред?
— Так вот. Лесиной тебя оглушило. В беспамятстве ты
все с себя посрывал, в одной тельняшке по лесу бродил. Ружье где-то бросил, так я его и не нашел...
— Постой, постой, Пал Палыч, — сказал Марков. — А дом
пустой как же? А кровь на снегу? А следы?.. Окно выбито,
все двери открыты... И кот Муркот...
Пал Палыч крякнул и почесал в затылке.
— Надо же, — сказал он, глядя веселыми глазами. — Как
это у тебя все переделалось!.. Свинью я колол, Олег, свинью!.. А она у меня вырвалась и — с ножом — через двор да
в лес! Я за ней, поскользнулся — в стекло въехал локтем...
Понял? Трезора с цепи спустил, мать выскочила, тоже за
свиньей побежала... Ведь верно, мать?
— Что это ты? — сказала бабка Марья.
— Свинью, говорю, колол! — заревел Пал Палыч.
— А?
— Свинью, говорю!
— Нет уж ее, — сказала бабка, качая головой. — Нет уж
свинки...
— Ничего не понимаю, — сказал Марков.
— А тут и понимать нечего, — сказал Пал Палыч. —
Академии наук тут не нужно. Вернулся я со свиньей, гляжу
— твой рюкзак. Я по следу. Нашел сначала место, где тебя
пришибло. Потом лыжи нашел. А потом уже к вечеру гляжу — сам идешь, за деревья держишься. Я было подумал, что
обобрали тебя...
— Где это было? — спросил Марков.
— А километрах в пяти к северу, где мы с тобой в прошлом году зайца гоняли.
Марков помолчал, стараясь вспомнить.
— А копье? — спросил он. — Было при мне копье!
Пал