Сийм-Силач [Эмэ Артуровна Бээкман] (fb2) читать постранично, страница - 2

Таких громадных башмаков, какие нужны Сийму-Силачу, днем с огнем не только в лавке, в поселковом кооперативе не сыщешь. Потому-то каждую весну Сийм и отправляется в город на обувную фабрику. Мастера снимают с него мерку, переворошив весь склад, выбирают самые большие сыромятные кожи и шьют Сийму обувку по ноге.

И то ли ненароком, то ли потехи ради, но всякий раз сапожники шьют Сийму. башмаки не простые, а озорные, которые упрямо отказываются шагать по проторенной дороге и каждую весну уводят богатыря в новые края.

Ну, да ладно, у председателя колхоза даже уши от радости заулыбались, когда весной Сийм-великан вышел из ельника и явился к нему в контору просить пристанища и работы. Председатель-то думал: по великану силища, и послал Сийма в ремонтную мастерскую помогать кузнецам. А так как в деревне один дом пустовал, Сийм сразу получил жилье и ключи от него.

Сийм-Силач не стал даже отдыхать с дороги. Молот в руки- и за дело. Как хватил по раскаленному железу, глядь — толстый брус расплющился в лепешку на полкузницы. Возмутились люди, что Сийм такую хорошую заготовку запорол. А он только рукой махнул.

— Э-эх, так это молот у вас никудышный!-говорит. И с размаху швырнул его за дверь кузницы.

Ну, да ладно, приставил председатель Сийма к другому делу. Дал ему молот побольше и велел валуны дробить — камень для фундамента нужен. Сийм охотно согласился и тотчас взялся за дело. А силищи у него хоть отбавляй. Хвать молотом — валун на мелкие куски разлетелся.

Вечером пришел председатель поглядеть, как подвигается работа, и увидел на краю поля вместо груды гранита кучу щебенки. Ох и бранил же он Сийма за то, что тот хороший деловой камень загубил! Теперь только и осталось прислать самосвал да вывезти щебень на дорогу, рытвины засыпать.

Сийм знай себе слушает да молотом этак легонько поигрывает.

— Э-эх, так это молот ваш никуда не годится!-говорит.

Сжал его покрепче, покрутил, размахнулся и швырнул через поле в реку. Воздух засвистел, река от испуга взвилась на дыбы и окатила сверху донизу ольху, что на берегу росла.

После этого случая Сийм-Силач за лето еще много работ перебрал. Долотом и пилой, топором и киркой орудовал.

Многие инструменты побывали у него в руках, да прок-то какой! Так все и побросал. Пробовал поработать лопатой, но и она тут же сломалась у него в руках. Да что там о деревянных черенках говорить, если даже лом Сийму не по руке пришелся.

Ну, да ладно, покачали люди головами и рассудили так: у Сийма сила — уму могила.

Пришла осень, и великан решил: раз он летом вволю потрудился, пора всласть отдохнуть. Забрался он в тот самый дом, который председатель ему под жилье отвел, и завалился спать.

Всю зиму снег валом валил, но Сийм про то знать не знал, ведать не ведал, потому что спал богатырским сном под собственный громкий храп. Проснулся он от страшного треска над головой. Это крыша вместе со снегом на него обвалилась. Не очень-то приятно спать, когда снег на шее тает да вода за шиворот течет. Сийм кряхтя сел и подумал, что надо бы подпорки поставить, тогда и до весны дотянуть можно. Поглядел-поглядел вокруг, но ни одного нужного инструмента под рукой не оказалось. Вспомнил он, как один за другим швырял их — какой в лес, какой в реку, какой в поле. Разве их теперь под снегом сыщешь!

«Э-эх, — подумал Сийм, — ничего-то тут нет, ни надежного инструмента, ни крепкого дома!»

Повернулся на бок, натянул шубу на голову и опять захрапел.

В том году зима долго лютовала, снег падал и падал и намел над Сиймом большой сугроб.

Ну, да ладно, придет весна, растопит снег, Сийм проснется, встанет и пойдет в город к мастерам-сапожникам заказывать новую обувку. Прошлогодняя-то в летних трудах да хлопотах совсем износилась. А новые чеботы найдут и новую дорогу.

СИЙМ В ЧТОХОЧУЙСКЕ

Случилось так, что этой весной Сийм-Силач не успел вовремя заказать обувь. И сапожники израсходовали всю кожу. Долго скребли они в затылках, когда Сийм явился к ним с заказом. Но, конечно, в беде его не оставили. Пошарили по углам, переворошили все на полках и нашли кусок светлой кожи да обрезок темной.

Так и получилось, что когда великан вышел с фабрики, на одной ноге у него красовался желтый башмак, а на другой синяя сандалия.

Желтому башмаку было все равно куда топать, но синяя сандалия елозила на ноге и тащила Сийма к развилке. Там стрелка указывала на дорогу, ведущую в сторону Чтохочуйска.

Сийм растерялся было, но внезапно в груди у него вспыхнула жажда дальних странствий, и пошел он мерить землю.

Синяя сандалия, задрав нос, как еж, знай себе бежала впереди, а желтый ботинок покорно плелся следом. В лесу Сийм сломал две молодые елочки — руки подпирать. Не обязательно же человеку самом тащить собственные пудовые кулачищи!

Не с бухты-барахты послушался Сийм прыткой, синей сандалии.

О Чтохочуйске он еще прошлым летом наслышался от Куття-комбайнера. Того самого