Тройной прыжок [журнальный вариант] [Алексей Леонтьев] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (16) »
3
В кабине было душно. Машинист пошире распахнул дверь. Весь день ему не хватало воздуха. Прошлой ночью давило в груди, отдавало под левую лопатку. Только к утру боль отступила. Заправка окончилась. Машинист передвинул рукоятку контроллера на самый тихий, чтобы отогнать сцепку немного назад. Потом снова шагнул ближе к двери глотнуть свежего воздуха. Тепловозы отошли от заправочной станции. Машинист потянулся к рукоятке реверса, чтобы поставить двигатели на холостой ход… Острая, нестерпимая боль внезапно пронзила сердце… Падая, машинист не почувствовал, как его рука судорожно рванула вперед рукоятку контроллера. В следующее мгновение резкий толчок выбросил его в открытую дверь кабины… — Федор Петрович! Федор! Голос доносится откуда-то издалека. Отчаянно болит грудь. Машинист приоткрывает глаза. Серая пелена застилает все. Кружится голова. — Что с тобой? Как в тумане, склоняется над ним знакомое лицо путевого мастера. Машинист рывком приподнимается, кричит: — Где… тепловозы?! Но мастер не слышит его крика. А сцепка идет одна, и на ней двое слесарят. — Тепловозы! — хрипит машинист. Нет, не слышит его путевой мастер, не слышит… И тогда машинист встает. Он должен догнать сцепку. Он делает шаг, другой. Чудовищная слабость валит с ног, но машинист идет. Он отталкивает человека, который стоит на пути. И вновь невыносимая боль пронзает сердце. Машинист падает. Его обступает тьма… Когда задыхающийся путевой мастер вбежал в дежурку с невероятной вестью, диспетчер Сортировочной успел почти автоматически послать две команды. Первое — он перевел сцепку с запасного на главный путь, ибо нельзя было дать погибнуть машинам в тупике (о том, что на сцепке двое ребят, не знали ни мастер, ни диспетчер, а лежащий без сознания машинист не скоро смог бы рассказать об этом). Второе — диспетчер проверил, закрыт ли выход со станции красным светофором. Это было единственное, что могло задержать сейчас сцепку.4
Петька успокоенно выпрямился. Тепловозы прогрохотали по стрелке. — Перевели на главный, — сказал Петька. — Фу ты, черт!.. Не дрейфь, Серега, не кончится теперь в тупике твоя молодая жизнь! А я и не дрейфил. Чего мне было дрейфить? Я сразу понял, что Петька меня просто разыгрывает, как новичка на корабле. Только не на такого напал. Еще не хватает, чтобы Петька сказал: «Салага». И вообще его покровительственный тон начал меня раздражать.5
— Брось! — начальник разъезда «38-й километр» усмехнулся в трубку. — Будет разыгрывать! Сегодня не первое апреля… — 38-й километр! — Голос на другом конце провода был слишком взволнованным для заурядного розыгрыша. — Примите телефонограмму. «К вам следует по первому сцепка из четырех тепловозов без машиниста. Обеспечьте беспрепятственное движение». Повторите, как поняли?..— Вас понял… — неуверенно произнес начальник разъезда. — К нам следуют четыре тепловоза без машиниста… Послушай… — Освободите линию! Я вызываю Узловую! Начальник разъезда растерянно положил трубку.
6
— Хана! — испуганно проговорил Петька. — Мы прошли на красный! Ну и артист! Ему бы в кино сниматься. У него даже губы вздрагивали. — Брось, — сказал я. — Не маленький… А как же автоблокировка? — Что ты понимаешь?! — закричал Петька. — Автоблокировка! Все двигатели вкалывают сразу, шестнадцать тысяч лошадиных сил! Никакие тормоза не удержат! Что-то странно он шутил. Лицо у него было белое, как моя рубашка. — А что же машинист? — Кончился твой машинист! Сошел с ума, напился, улетел на Марс! Петька выругался. Я еще никогда не видел его таким. За окном промелькнули последние станционные строения. Дальше лежали пустые, быстро темнеющие поля. — Слушай! — сказал я. — Ты же в этом деле специалист… Останови! Петька не ответил. Он глядел на меня. Но глаза у него были пустые. Я отвернулся и высунулся в окно, пытаясь заглянуть в кабину первого тепловоза. Но путь был прямой, и не было видно ничего, кроме черной поверхности корпуса локомотива. Навстречу все быстрей валились серые телеграфные столбы. Сливаясь в сумерках, проскакивали огромные буквы выложенных на откосах лозунгов. Петька, навалившись сзади, тяжело дышал в затылок. Его рука больно стиснула мне плечо. Впереди показалась река. Полотно пути пошло вверх. Каменный откос сменился песчаной насыпью. Состав немного замедлил бег. Петькина рука вдруг разжалась. Он метнулся к двери. Рывком распахнул ее. — Петька! — крикнул я. Петька уже висел на последней ступеньке подножки. — …а-а-ай! — тонко прокричал он и разжал руки. Я- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (16) »
Последние комментарии
7 часов 3 минут назад
13 часов 26 минут назад
13 часов 34 минут назад
14 часов 2 минут назад
14 часов 6 минут назад
14 часов 6 минут назад