Мутанты Асинтона [Светлана Владимировна Ягупова] (fb2) читать постранично, страница - 5

превращение. Но к пяти месяцам родничок плотно закрылся и ни сферы магнитоида, ни антенна ничего уже более не изменяли во внешности и поведении девочки. Но Баат не сдался. Его заинтересовала психика ребенка. Он зарылся в груды книг и справочников по психиатрии и психологии и выяснил, что наукой давно зафиксированы шизоидные феномены присутствия в одном человеке двух и более личностей, которые порой и не знали о существовании друг друга. Теперь и он уже не сомневался в том, что в девочке странным образом уживается два человека, две души. Однако со временем выяснилось, что Астрик и Гастрик были знакомы. Когда девочке исполнилось одиннадцать месяцев, она уже вовсю болтала, интересуясь не только названием города, но и многими другими вещами. Однажды она ошарашила Марту таким вопросом:

— Почему ты целуешь Астрик чаще, чем меня?

— Откуда ты взяла? — растерялась Марта.

— А я чувствую, — сказала она, не умея объяснить происходящее с ней.

Родителям еще более стало не по себе, когда Гастрик заявила, что желает гулять во дворе и на улице, как и Астрик.

— Почему только ее берете с собой в город, а меня нет? — спросила она с обидой. — Я тоже хочу видеть людей, машины, дома. Это же так интересно!

— Да, но раз ты говоришь об этом, значит, все это видишь? — опешил Баат.

— Вижу. Но не очень хорошо, а будто из темного чулана.

Это было открытием для супругов. А малышка продолжала:

— Я знаю — я некрасивая. Зато Астрик куколка. Но мне тоже хочется выходить на прогулки.

— Мы думали, что вы — одно и то же, — пробормотал Баат, мысленно хватаясь за голову от такого поворота событий. Что там говорить, они стеснялись своего маленького уродца и показывались с дочкой лишь в часы ее превращения в очаровательную малышку, которой прохожие любовались.

После такого заявления Марта и Артур, превозмогая неловкость, боль и ужас, решили вывезти на люди и Гастрик. Ходила она еще плохо, поэтому Марта усадила маленькую страшилу в коляску и хотела было опустить защитное стекло, чтобы девочка не очень бросалась в глаза, но малышка расхныкалась, кривя в гримаске свой рот лягушонка: «Не хочу!»

В тот день было пасмурно, зябко. Пропитанный смогом, город плавал в грязи, размазанной колесами автомобилей. Лучше было бы в эту слякоть сидеть дома, но супруги, не сговариваясь, решили именно в такую погоду выйти с Гастрик. Каждый подспудно надеялся, что это отобьет у девочки охоту вылезать из дому, да и прохожие в эту сырость торопятся домой, не обращая ни на кого и ни на что внимания. Но все вышло не так, как им хотелось. Гастрик пришла в восторг от смены обстановки, то и дело высовываясь из коляски, угрожая шмякнуться об асфальт. Она корчила рожицы, издавала громкие мычащие звуки, и прохожие оглядывались на нее, столбенея от ужаса при виде такого безобразного дитя.

С суровыми лицами шагали молодые родители рядом с коляской, и реакция горожан все более приводила их в ярость.

— Асинтон, Асинтои, — лепетала Гастрик, вертя головой с выпученными глазами. — Что такое Асинтон?

«А и впрямь, что это такое?» — горько думал Артур Баат, толкая перед собой коляску с дочерью и стараясь не смотреть в лица встречным.

Заморосил дождь. Марта наконец запихнула Гастрик поглубже на сиденье и опустила дымчатое стекло. Но едва она проделала это, как на другой стороне улицы увидела давнего друга семьи, изобретателя Сильвобрука. Долговязый, в заляпанном машинами плаще, он перебежал дорогу и, сграбастав Марту и Баата в объятия, сообщил, что они совершили перед ним преступление по статье семьдесят пятой: не позвали на день рождения своей очаровательной дочурки, которую он и видел-то всего раз, в шестимесячном возрасте. Он нагнулся к коляске, поднял стекло и замер. Щеки его пошли красными пятнами. Однако нашел в себе силы перебороть минутный шок и хрипловато загулькал, засюсюкал над малышкой. Затем поднял глаза на Марту и Артура:

— Кто это? Что с ней?

— Наша дочь, — бесстрастно сказала Марта.

— Дочь, дочь, — пропищала Гастрик, барабаня по вновь опущенному Маржой стеклу.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Сильвобрук и, утопив тощую шею в поднятом воротнике плаща, неловко улыбаясь, раскланялся с супругами и исчез в потоке автомобилей, застывших перед красным светофором.

— Как объяснить людям все это? — глухо сказала Марта, помогая Артуру спустить коляску с тротуарного бордюра. — Доктор Вальк вчера поинтересовался, многие ли досаждают нам своим любопытством. Я не сказала ему, что о Гастрик пока никто не знает. Ну а теперь…

— Почему бы не сделать вид, что у нас двойня? — как бы спросил самого себя Баат. — По сути так оно и есть — я все более убеждаюсь, что это не один человек.

Весть о том, что год назад у Баатов, оказывается, родились двойняшки, но одна из дочерей ужасно уродлива, поэтому родители прячут ее, быстро разнеслась по городу. В «Вечернем Асинтоне» вскоре появилась крикливая статейка под заголовком