7 дней в июне. Том 2 [СИ] [Алексей Геннадьевич Ивакин] (fb2) читать постранично, страница - 4

опасные предметы, но буквально через час мины сами начали взрываться, иногда поодиночке, иногда — целыми группами, причем в совершенно непредсказуемом порядке, так что окончательно приступить к спасательным работам мы смогли только через двое суток. Естественно, за это время большинство раненых, сумевших выжить непосредственно во время налета, умерли. В общем, 77 эскадра прекратила свое существование, как боевая единица. Я с ужасом смотрел на разрушения, которые нанесли аэродрому всего лишь четыре вражеских самолета за два захода, и все яснее понимал, что начиная эту войну, мы совершили смертельную ошибку, которая будет иметь для Германии самые роковые последствия».

Вечером того же дня, на аэродроме в Белоруссии начальник оперативного отдела 455 бомбардировочного с удовольствием просматривал аэрофотоснимки, запечатлевшие результаты дневной работы летчиков его полка. На снимках из Бяла Подляска он задержался особенно надолго… Затем вытащил из–под стопки рапортов потертую книжку, на обложке которой значилось «Хазанов Д. Б. 1941. Горькие уроки: Война в воздухе», открыл заложенную полоской бумаги страницу и негромко произнес: «Интересно, этот Пабст выжил? А то так уж он вкусно расписывал, как «мессеры» пачками СБ валили… Если выжил — теперь другое писать будет!»

Максим Андреев. Выживальщик. Нижегородская область

Несмотря на ударную дозу алкоголя, Макс так и не смог сразу уснуть.

Еще бы. Вот она — «мародерочка» во всей красе. Все оказалось не так, как они рисовали на форуме.

Автолавка должна была пройти по той самой «кэмэлтрофитрассе», на которой застряла их «Газелька».

Они успели соорудить засаду буквально в паре километров от деревни. Принесли сваленную старостью сухостоину, положили ее поперек дороги и улеглись в кустах. Ольга — с левой стороны, Макс — с правой. Рустэм, время от времени, переползал с одной стороны дороги на другую. Лишь около четырех часов дня они услышали натужный рев мотора. К тому времени. Макс уже замучался бить комаров, радостно оживших под солнцем. Рустэм же вышел на саму дорогу. Камуфляж, болотники, «Сайга» спиной, рюкзачок за спиной — типичный охотник, коих не мало ползает осенью по просторам России.

Автолавкой оказался типичный лупоглазый «газик–фургон». Полсотни третий, который.

Рустэм махнул рукой. Машина остановилась, фыркая двигателем. Из кабины высунулся пожилой водитель. Потом они пошли к бревну. Макс старательно держал мужика на мушке своего «Наганыча». Когда мужик нагнулся к бревну…

Рустэм резко ударил прикладом по затылку. Мужик кулем свалился в подсыхающую грязь. Из кабины выскочила какая–то жирная баба и заорала на весь лес. Внезапно, сам для себя Макс выстрелил. Выстрел оглушил его, и он зажмурил глаза, продолжая жать и жать на спусковой крючок. Поэтому он не увидел, как Рустэм плюхнулся в ту же дорожную грязь, по которой маслянисто расплывались ручейки крови из проломленного черепа водителя. Не увидел и того, как Ольга спокойно вышла из своих кустов. Подошла к визжавшей бабе–продавщице и всадила в упор две пули из своего травматического пистолета.

Потом Рустэм долго орал на Макса. И когда подгоняли «Ниву», чтобы перегрузить продукты в нее. И когда отгоняли «Газик» в лес. И когда закапывали трупы водителя и продавщицы.

Правда, к вечеру Рус помягчел. Выдал бутылку водки из новоприобретенного ящика, «полторашку» ядовито–желтого лимонада и отправил вон из бункера. Продышаться, пропиться и проблеваться.

Макс все это как–то не так представлял.

Нет, ну понятно — бой есть бой. Напали — отвечай. А этих за что? Когда они отыгрывали варианты выживания — такого не было. Однако случилось. Ольга вообще с презрением смотрела, когда он, отворачиваясь, тащил тело водителя к наспех вырытой яме.

Когда уже стало светать, к Максу, сидевшему на небольшом пригорке, подошел Рустэм.

— Переживаешь все? — дружелюбно спросил командир.

Макс промолчал в ответ, уставившись тупым взором в горизонт.

— Дай–ка… — отобрал он из рук Макса полупустую бутылку и сделал большой глоток. Потом шумно выдохнул.

— Слушай меня, хлюпик. Время — пришло. Если мы не выживем, то кто? Цены больше нет. Стоять за нее — не надо. И переживать бесполезно. Цена сегодня — не жизнь, а патроны и водка. Понял? У тебя, кстати, сколько патронов осталось?

Макс молча пожал плечами.

— Сегодня на настоящее дело пойдем. Так что много не пей. Мне нужны твердые руки.

— Рус… — выдавил Макс.

— Что?

— А бабу Дусю сможешь?

— Надо будет — смогу! Ради тебя, ради всех нас. Понимаешь? А так… да на хрен она нужна? Пусть свой век дошпиливает как может.

— А если менты приедут?

— Мы с тобой уже это обсуждали. Помнишь? — ухмыльнулся Рустэм.

Макс кивнул. И опять молча.

Да. Они это уже обсуждали. Примерно на третий–четвертый день после Большого Песца власть должна рухнуть. Менты, эфесбешники, армия — должны озаботиться выживанием