Утопия [Иван Иванович Охлобыстин] (fb2) читать постранично, страница - 4

других курортников. Это был его второй биопереход. Первый он пережил еще до женитьбы. Ему исполнилось 57, а женщину своей мечты он так и не встретил, плюс за три года до этого он побывал в аварии и повредил сухожилие на правой руке. Уже тогда ему эта рядовая для большинства жителей планеты процедура показалась крайне неприятной. Еще несколько месяцев его не покидало ощущение, что он забыл что-то чрезвычайно важное. К слову, и в этот переход что-то забылось. Хьюго никак не мог вспомнить, какая была вчера утром погода. Что осень, понятно. Но дождливая или сухая, теплая или прохладная? Было солнце или нет? Или это было не важно? Впрочем, какая теперь была разница? И было-то не с ним. Ну, так или иначе...

Ровно через год после репродукции Хьюго познакомился с милой девушкой Анной. Девушка представляла в качестве юриста интересы своего клиента. Что он делал? Да, модель парка развлечений, для строительства в условиях Крайнего Севера. Анне тогда исполнилось 20. Прошло 14 лет, но он по-прежнему в деталях помнил их первый «не деловой» разговор.

— Почему юриспруденция? — спросил он.

— Мой дедушка служил в австрийской налоговой полиции, — ответила она. — Дедушка настоял, чтобы родители поехали работать в Россию. Отец сомневался, но дедушка настоял, и они выжили.

— Выехали до удара? — понял он.

Анна утвердительно кивнула головой.

— Ты выйдешь за меня замуж? — неожиданно даже для самого себя поинтересовался он.

— Почему так быстро? — улыбнулась она.

— Берегу каждую минуту, — признался Хьюго.

И она согласилась. Характер.

Хьюго сделал глоток сока и отошел от окна.

Интересно, он «настоящий» рассказал ей о себе «втором»? Нет. Не рассказал. Иначе... А что иначе? Ничего. Он у нее есть. И дети... Дети! Может быть, не стоило вспоминать?

Хьюго сел на стул у стены и запрокинул голову.

До женитьбы он и представить себе не мог, что превратится в трепетного папашу. Нет, разумеется, в перспективе он намеревался испытать весь традиционный набор родительских чувств, но с появлением первого ребенка что-то изменилось в окружающем мире. Появился принципиально новый, безусловно, важный мотив для жизни. Как повел бы себя старший сын, если бы узнал, что есть он «второй»? Миша такой серьезный для своих 13 лет мальчик. Что сказала бы семилетняя дочь? Наверное, она бы напугалась. Она нежная, впечатлительная девочка. Ей ни при каких обстоятельствах нельзя сделать больно.

Хьюго поднялся со стула и вернулся к окну. Взялся за ручку замка и попробовал открыть. Окно легко открылось. Он перегнулся через подоконник и посмотрел вниз. Около сотни этажей. Верная смерть.

Почему в комнате, где может находиться потенциальный самоубийца, можно легко открыть окно?

— Странно, — опять вслух произнес он.

— У каждого должен быть выбор, — раздалось у него за спиной.

Хьюго обернулся и обнаружил Георгия стоящего на пороге с двумя чашками кофе в руках. На «консультанте» был все тот же пижонский френч.

— Я мог упасть кому-нибудь на голову, — сказал Хьюго, закрывая окно.

— Не могли. На уровне тридцатого этажа широкий, бетонный «козырек», — сообщил Георгий и протянул одну чашку гостю.

— Пустили на самотек? — забирая чашку, полюбопытствовал Хьюго.

— Убийство грех.

— Самоубийство еще больший.

— Вы верующий? — искренне удивился «консультант» и уточнил, — кибергуманист или все-таки сторонник традиции?

— В анкетах писал «КГ», — признался Хьюго.

— Почему так? Почему в анкетах «КГ»? — не понял его Георгий.

— Удобнее, «КГ» включает в себя традицию, а традиция не включает в себя кибергуманизм, — ответил он и попробовал кофе. — Хороший кофе.

— Хороший, — согласился с ним «консультант» и присел на край кровати. — Понимаете зачем я здесь и кто я?

— Думаю, что вы какой-нибудь секретный сотрудник из не менее секретной службы и вы пришли сообщить мне о моей дальнейшей судьбе, — равнодушно поделился своими соображениями Хьюго и спросил: — Что было в том шприце? Слишком комфортно себя чувствую. Можно мне еще?

— Не стоит, вызывает привыкание, — ответил «консультант», — вы проницательный человек.

— Я не человек. Я штамповка.

— Не упрощайте. Вы человек. Правда, это все, что у вас, на данное время, есть.

— Неужели у меня может появиться что-то еще?

— Некоторым репликантам удалось в «зоне непричастности»  завести семью и начать жить заново.

— Для этого нужно забыть все, что я любил. Невозможно, - покачал головой Хьюго.

— Можно посвятить себя работе, — продолжил Георгий, — я знаю одного, подобного вам, он служит в армии.

— В этой «зоне»?

— Нет. Но у него не было близких.

— Расскажите о «зоне».

— Ничего особенного — несколько больших территорий, готовых взять на себя ответственность за содержание репликантов.

— Что-то вроде тюрьмы?

— Отнюдь. Нормальная жизнь. Правда, покидать «зону» нельзя.

— А если все-таки покинуть?

— Принудительное возвращение.

— А если опять?

— Медицинское