Бросок в Европу [Лоуренс Блок] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (43) »
Глава вторая
К наступлению ночи я качал сына на колене. И какой отличный у меня рос сын! Рисунок, пусть и достаточно точный, не передавал его живости, блеска темных глаз, свечения розовой кожи, силы, с которой его маленькая ручонка сжимала мой палец. А как он пинался и кричал, как зевал, как сосал палец, как смеялся, когда я, как идиот, строил ему гримасы. — Он — здоровенький мальчонка, — сказала мне Анналия. — И очень сильный. — Сколько ему? — Почти шесть месяцев. — Он большой. — Большой для своего возраста. И такой толстый. Маленький Тодор вновь засмеялся. Посмотрел куда-то в потолок, потом уставился в мою переносицу. — Я ему нравлюсь. — Естественно. Ты удивлен? — Я думаю, он меня узнает. — Он просто тебя знает. Ты же его отец. — Умный мальчик. Мы сидели, скрестив ноги, на земляном полу маленького однокомнатного домика в нескольких милях от Кавадара. Анналия и Тодор делили домик с бездетной крестьянской парой. Старая женщина приготовила нам ужин, после вместе с мужем отправилась к живущим по соседству родственникам, чтобы провести у них два-три дня. В очаге горели толстые поленья. Отсветы огня освещали моего сына и его мать. После родов Анналия стала еще краше. Длинные светлые волосы поблескивали в свете очага. Она наклонилась вперед, чтобы вытереть уголки рта Тодора, и я с удовольствием прошелся взглядом по ее пышным формам, высокой груди, колышущейся под толстой кофтой. Я помнил это прекрасное тело, ставшее моим в ночь зачатия Тодора. — Тодор Таниров, — гордо произнес я. — Тебе нравится имя? — Конечно. Его назвали в честь героя. — Его назвали в честь двух героев, — она коснулась моей руки. — Но я сохраню имя его отца в тайне, когда он пойдет в школу. Если власти пронюхают, у него будут неприятности, — она вздохнула. — Но когда он достигнет совершеннолетия и возглавит борьбу македонцев за свободу, тогда все узнают, кто его отец. Малыш заплакал. Я поднял его, положил на плечо, похлопал по спине. Думал, что ему понравится, но плач только усилился. — Заговорщик должен плакать шепотом, — назидательно сказал я ему. — Он голоден. Передай его мне. Я передал Анналии плачущего ребенка, она подняла кофту и поднесла ко рту грудь. Маленькие губки тут же обжали сосок, ручонки ухватились за белую чашу, и он жадно засосал. — Ребенок проголодался, Ивен. — Он — сын своего отца. Знает, что у тебя самое вкусное. — Точно. — Ты получала деньги, которые я посылал? — Да. Ты посылал слишком много. Лишние я отдавала МРО. — Лучше бы ты оставила их у себя. Для ребенка. — Я оставила достаточно, — Тодор потерял грудь, но она чуть повернула его так, чтобы губы вновь нашли сосок. — Я так счастлива, что ты помнишь о нем, заботишься. Не смела и мечтать, что ты приедешь в Македонию, чтобы посмотреть на него. — Я сожалею, что не смог приехать раньше. — И хорошо, что ты подождал. При рождении он был такой красный, такой сморщенный! Тебе бы он не понравился. — Я бы все равно его любил. Я подошел к очагу, пошевелил поленья. Вернулся на прежнее место. Анналия переложила Тодора к другой груди. Он захныкал, но потом его рот нашел то, что требовалось. Я наблюдал за его глазами. По мере наполнения желудка они медленно закрывались, потом разом раскрылись, опять закрылись, но он продолжал сосать с прежней энергией. Наконец, высосал все, что мог, и Анналия отнесла его на соломенный матрасик, который лежал слева от очага. Осторожно уложила, накрыла двумя вязаными- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (43) »
Последние комментарии
13 минут 12 секунд назад
35 минут 54 секунд назад
36 минут 27 секунд назад
39 минут 7 секунд назад
49 минут 30 секунд назад
52 минут 11 секунд назад