10 частностей с душком [Николай Михайлович Сухомозский] (fb2) читать постранично, страница - 2

Истинность написанного в учебнике подтвердилась на все сто процентов, но во время эксперимента на первом этапе произошло небольшое ЧП.

Первым на правах хозяина дома и ближайшего родственника подкованной Светланы Ивановны «газонул» Николай. Приспустив для полной чистоты опыта трусы.

Так вот, пламя вспыхнуло такой струей, что слегка обгорел волосяной покров на соседнем с «трубой» участке.

Поэтому я «газовал» уже через ткань трусов. Горело, кстати, не хуже. Тем же синим пламенем (все окна мы плотно занавесили).

Частность 4. Шипунчик в автобусе

(1971 год; г. Киев, УССР)

До боли в боках известный студентам Киевского госуниверситета, живущих в общежитиях, автобус №38. «До боли» потому, что он всегда был забит не то, что под завязку, а и поверх ее. На занимающих сидячие места счастливчиках (многие «любители комфорта» для этой цели ехали на пл. Хмельницкого, на конечную остановку) обычно полулежали те из стоячих, кому удалось ворваться в салон в первых рядах. Остальные висели на поручнях и едущих впереди. Не то, что сдвинуться на пару сантиметров, вдохнуть полной грудью не представлялось возможным. Так и ехали до ул. Ломоносова на полувздохе. А если дело было зимой, когда народ одет по полной программе, то приходилось сотню-другую метров катить, словно заправский ныряльщик, не дыша.

Морозный декабрьский день. Столичная сельдяная бочка №38. Ни дохнуть, ни, извините, пернуть. А как раз подкатило. Жмет изнутри до не могу. Да еще жмут со всех сторон. Чувствую, что, несмотря на все героические усилия, клапан давления не выдерживает. Как быть?!

Мгновенно оценив ситуацию, решаюсь на трюк. Тихо-тихо, благо в автобусе – еще тот галдеж, порчу воздух. Если без вони – все чин чином. А если, паче чаяния, образуется душегубка, вот тут и воплощу в жизнь задуманное.

Мгновенье – и студенты, сплюснутые вокруг, начинают вертеть головами и шевелить ноздрями. Ядерной мощности амбре слышу и я. И пока народ не определил эпицентр непристойного запаха, громко, на весь салон, возмущаюсь, обращаясь в стоящему впритык старосте своей группы Юрию Евтушику:

- Не, друже, это уже чересчур! Пусть в комнате не даешь нам дышать, однако так накрутить исподтишка в автобусе… Бессовестный!

Взоры публики, сконцентрировавшиеся сначала на источнике звука, медленно переползли на обвиненного в непристойном поведении. Лицо цвета граната убедительно подтверждало справедливость озвученной версии. Некоторые, видимо, наиболее утонченные натуры из числа пассажирок, даже пытались повернуться к Юрию спиной, однако это из-за тесноты не удалось. Тот прошипел мне в лицо:

- Ну, я тебе, гад, устрою!

Шипение, слившееся с гомоном, не прекращающимся в автобусе, подвигнул на продолжение розыгрыша:

- Ты смотри, он еще имеет наглость и дальше пускать шипуны!

Забегая вперед, скажу: в общежитии с Юрой мы не подрались. Распили бутылку, посмеялись хором. Удивительно: ехавшие с нами однокурсники все, как один, поверили моему обвинению.

Частность 5. Облегчение через форточку

(1972 год; г. Киев, УССР)

Став студентом, общежития не получил. И стал искать угол. Познакомился с таким же, как сам, первокурсником, правда, факультета кибернетики, Николаем Машталиром. И уже вместе мы жилье нашли.

Комнату в трехкомнатном частном доме по ул. Горького сдавала старушка – божий одуванчик, которая свои редкие волосы так же редко завивала дореволюционными щипцами и пользовалась буклями.

Наступила зима, довольно суровая. «Все удобства», естественно, – во дворе. Чтобы справить малую нужду, приходилось тепло одеваться, обуваться шествовать через две проходные комнаты и только потом... Само собой, такая процедура энтузиазма, особенно ночью, не вызвала.

А посему мы «процесс» усовершенствовали. Под ночную мочу приспособили пол-литровую баночку из-под кабачковой икры. Надув в нее, через форточку содержимое выливали наружу. Главное было утром не забыть до того, как на улицу выйдет хозяйка, сбегать и замести желтеющие следы «преступления». Ни разу мы так и не попались.

Вот только весной с наступлением тепла бедная старушка никак не могла взять в толк, почему у нее в палисаднике стоит просто ужасающий запах. И все сокрушалась по этому поводу. Собиралась даже работников санэпидстанции вызвать. Сделали она это или нет, мы так и не узнали, потому что, получив место в общежитии, с квартиры съехали.

Частность 6. Тугое портмоне

(1973 год; г. Киев, УССР)

К коллективному розыгрышу опять-таки старосты 4-й группы Юрия Евтушика готовились несколько дней. Искали ненужный кошелек, расписывали время и роли, тянули спички, кому хранилище наполнять.

И вот после занятий идем от ВДНХ к общежитию. У оврага Георгий Лелюх обращается (так задумано!) к