КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 714295 томов
Объем библиотеки - 1412 Гб.
Всего авторов - 275021
Пользователей - 125157

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

чтун про серию Вселенная Вечности

Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Влад и мир про Лапышев: Наследник (Альтернативная история)

Стиль написания хороший, но бардак у автора в голове на нечитаемо, когда он начинает сочинять за политику. Трояк ставлю, но читать дальше не буду. С чего Ленину, социалистам, эссерам любить монархию и терпеть черносотенцев,убивавших их и устраивающие погромы? Не надо путать с ворьём сейчас с декорациями государства и парламента, где мошенники на доверии изображают партии. Для ликбеза: Партии были придуманы ещё в древнем Риме для

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Влад и мир про Романов: Игра по своим правилам (Альтернативная история)

Оценку не ставлю. Обе книги я не смог читать более 20 минут каждую. Автор балдеет от официальной манерной речи царской дворни и видимо в этом смысл данных трудов. Да и там ГГ перерождается сам в себя для спасения своего поражения в Русско-Японскую. Согласитесь такой выбор ГГ для приключенческой фантастики уже скучноватый. Где я и где душонка царского дворового. Мне проще хлев у своей скотины вычистить, чем служить доверенным лицом царя

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
kiyanyn про серию Вот это я попал!

Переписанная Википедия в области оружия, изредка перемежающаяся рассказами о том, как ГГ в одиночку, а потом вдвоем :) громил немецкие дивизии, попутно дирижируя случайно оказавшимися в кустах симфоническими оркестрами.

Нечитаемо...


Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).
Влад и мир про Семенов: Нежданно-негаданно... (Альтернативная история)

Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его

  подробнее ...

Рейтинг: +6 ( 6 за, 0 против).

Совсем рядом [Георгий Сергеевич Мартынов] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

он, — Только откровенно.

— Как вы могли столь подробно запомнить все свои разговоры?—спросил я вместо ответа на его вопрос.

— Поставьте себя на мое место,—ответил Иван Степанович,—и вы легко это поймете. Каждое слово врезалось в мою память навсегда. Иначе не могло и быть. Но я заключаю из того, что вы сейчас сказали,—вы мне не верите!

Я решил сказать ему правду.

— Думаю, что все это сюжет для фантастического рассказа. И понимаю, почему вам не поверили ученые. Но слушал я вас с большим интересом.

Он поморщился.

— А вы внимательно меня слушали?

— Даже очень внимательно.

— В таком случае вы должны помнить о том, как в мои руки попала…

Я вздрогнул, только сейчас поняв, "то его рассказ еще не окончен, что он может получить продолжение, которое все изменит.

— Вы хотите сказать, что она…

— Существует,—перебил он.—Точнее, я очень надеюсь, что существует. Понимаю, конечно, что с моей стороны было непростительно не сделать попытки найти ее раньше, но так сложились обстоятельства. Честно говоря, я давно решил, что найти ее невозможно. И вот вчера, слушая ваш разговор и узнав из него, что вы едете в Коктебель, то есть на то место, где все это произошло, я внезапно, совершенно неожиданно для себя, решил сделать попытку… с вашей помощью.

— Не вижу, в чем может выразиться моя помощь.

— В том, что вы будете жить на территории Дома творчества в Коктебеле. А именно на этой территории… Я понял.

— Предприятие почти невыполнимое,—сказал я. — Может быть, официальным путем?

Иван Степанович посмотрел на меня умоляюще.

— Очень прошу вас,—сказал он,—никому не передавать того, что вы услышали от меня. Если мы ее не найдем, я стану посмешищем. Вот если найдем, тогда другое дело.

— Будьте спокойны. Я никому ничего не скажу. Но, говоря откровенно, просто не представляю себе, как подступиться к такой задаче.

— Увидим на месте. Ну, а если окажется, что нельзя, то все останется как было. Моя совесть будет почти спокойна, а вы ничем не рискуете.

— Как сказать!

— Тогда откажитесь сейчас, и дело с концом! Видимо, во мне есть авантюристическая жилка. Я подумал, что рискую несколькими минутами неприятного разговора с администрацией Дома творчества, и ответил:

— Поедем! Чем черт не шутит. А вдруг! Мы договорились ехать вместе и что билеты до Феодосии купит Иван Степанович.

— Так будет удобнее,—сказал он.—Мне еще надо оформить отпуск на работе и дозвониться к знакомым в Планерском. Кроме того,—улыбнулся он,—у меня хороший знакомый в городской билетной кассе.

— Если так, тогда пожалуйста!—сказал я. В течение полутора недель до отъезда мы виделись почти каждый день. Меня непреодолимо тянуло расспрашивать о подробностях его невероятного приключения, а он охотно отвечал на мои вопросы. Как ни тщательно передал он мне все, что произошло, выяснилось, что кое о чем он все же забыл. Мои расспросы помогли ему вспомнить.

Сезон массового отъезда ленинградцев на юг уже начался, но в купе мы оказались вдвоем, что было весьма кстати. Я попросил его еще раз повторить весь рассказ с самого начала, что он и сделал, а я аккуратно записал каждое слово. Уже в то время у меня зародилась мысль о публикации.

Я привожу здесь конец его повествования. Это поможет читателю понять ближайшие события, прежде чем я начну основной рассказ.

* * *
«Я уже говорил, что на следующий день мы должны были покинуть Крым, немцы были совсем близко. Но, когда я пришел домой и сделал попытку рассказать о том, что со мной произошло, никто не захотел, да и не мог меня выслушать. Только что было сообщено, что эвакуация гражданского населения закончится сегодня, а не завтра, обстановка на фронте изменилась.

Я понял, что рассказ придется отложить, и принялся помогать домашним. Мое волнение гармонировало с состоянием всех окружающих, и его не заметили. Было решено закопать часть вещей в землю, мы твердо верили, что очень скоро вернемся. Закапывали наиболее ценное, чего нельзя было увезти с собой, в том числе книги моего отца, которыми он очень дорожил. Он сам тщательно завернул каждую книгу в газету, а затем их пачками обертывали вощеной бумагой, клеенкой, чем попало, что могло хоть как-то предохранить от сырости. Правда, мы очень надеялись на сухость крымской земли. Впоследствии эта надежда оправдалась, книги почти не пострадали, хотя им и пришлось пролежать в земле значительно дольше, чем мы рассчитывали. Все это заняло много времени, и мы едва не опоздали на последний катер. В пути у меня не было никакой возможности поделиться с родными теми невероятными событиями, которые я пережил и воспоминания о которых буквально жгли мою память. И только устроившись кое-как на новом месте, перед дальнейшим путем далеко на восток, я выбрал минуту и попросил родителей меня выслушать. Реакция на мой рассказ, кстати говоря, во много раз более сжатый, чем слышали вы, была такой, какую и следовало ожидать. Отец с матерью тревожно переглядывались, и мне было ясно, что у них зародилось