Джим Пуговица и Чертова дюжина [Михаэль Андреас Гельмут Энде] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (54) »
Глава 2, в которой Джим придумывает маяк, одновременно большой и маленький
Проснувшись на другое утро, Джим сразу вспомнил свой сон. Будто он стоит под высоким высохшим деревом, на котором не только листьев, но даже коры нет, а только голая древесина, к тому же расщепленная молниями. На верхнем сучке сидит большая птица, худая, обтрепанная, и из глаз ее катятся слезы величиной с аэростат. Джим хотел убежать, потому что от таких слез вполне могло начаться наводнение, но птица окликнула его: — Джим Пуговица, пожалуйста, не уходи! Джим остановился и удивленно спросил: — Откуда ты меня знаешь, большая птица? — Но ты же мой друг! — Что я могу сделать для тебя, бедная птица? — спросил Джим. — Помоги мне спуститься с этого ужасного мертвого дерева, иначе я погибну. Я так одинок, так ужасно одинок. — Разве ты не можешь летать? — крикнул Джим. — Ты же птица! — Джим, ты меня не узнаешь? — отвечала птица бесконечно печальным голосом. — Откуда же мне уметь летать? — Перестань плакать, — попросил Джим, — у тебя такие громадные слезы, что если одна упадет на меня, я утону в ней. — Ах, мои слезы не больше твоих! — возразила птица. — Посмотри как следует! Тут Джим внимательно проследил за падающей слезой — чем ниже она падала, тем меньше становилась. И, очутившись на его ладони, оказалась маленькой слезинкой. — Кто же ты, птица? — спросил Джим, и птица воскликнула: — Да взгляни же на меня еще раз! Джим присмотрелся и увидел вместо птицы господина Тур Тура. И тут же проснулся. Этот сон все утро не шел у него из головы. За завтраком он молчал. — Ты на меня все еще сердишься за вчерашнее? — спросила Ли Зи, очень сожалея, что обидела Джима. — За вчерашнее? — рассеянно переспросил Джим. — За то, что я сказала «вот видишь!» — Ах, — ответил Джим, — какие пустяки, Ли Зи! И только когда пришел Лукас, Джим рассказал про свой странный сон. — Да, мнимый великан, — пробормотал Лукас, попыхивая трубкой. — Я тоже о нем часто думаю. Без него нам бы тогда ни за что не выбраться из пустыни Край Света. Как он там поживает в своем оазисе? После завтрака госпожа Каак убрала со стола, Ли Зи помогала ей мыть и вытирать посуду, а Лукас и Джим принялись отвечать на письма. Лукас писал, а Джим пририсовывал свое черное лицо, складывал листки и наклеивал марки на конверты. Когда все письма были написаны, у Лукаса болела рука — а ведь он был человек незаурядной силы. Джим, облизавший все конверты и все марки, откинулся без сил на стуле и сказал: — Бобе мой, боб эбо быба бабоба! Он, собственно, хотел сказать: «Боже мой, вот это была работа!» Но язык у него прилип к небу. Пришлось ему чистить зубы и полоскать рот, иначе он бы и поесть не смог. После обеда пришли почтальон и господин Рукав с поручением от короля — созвать всех подданных на аудиенцию. Все отправились в замок. Король, как обычно, сидел на троне возле телефона в бархатном халате, с короной на голове и в клетчатых шлепанцах. — Мои дорогие подданные, — сказал он, — добрый день! Слово для приветствия взял господин Рукав: — Мы все желаем вашему величеству наилучшего дня и сим верноподданнейше заверяем вас в своем присутствии. — Ну, тогда, — сказал король и несколько раз кашлянул, чтобы собраться с мыслями, — по правде говоря, мои дорогие Подданные, мне очень жаль, но я должен вам сообщить, что повод, по которому я вас позвал, очень серьезный. Даже, так сказать — в известной мере… Тут король Альфонс снова кашлянул, беспомощно переводя взгляд с одного на другого. Видимо, вы хотите сообщить нам свое постановление, ваше величество? — пришла ему на помощь госпожа Каак. — Да, хотелось бы, — ответил король. — Но это не так просто. Потому что у меня несколько постановлений, а именно два. Первое постановление состоит в том, что я постановил довести до вашего сведения мое постановление. Итак, это я уже сделал, таким образом первое мое постановление выполнено. Король снял с головы корону, подышал на нее и стал полировать ее рукавом халата, как он делал всегда, погружаясь в тяжелые думы. Наконец он решительным движением водворил корону на место и сказал: — Мои верные подданные! Вчерашний случай с почтовым кораблем показал, что больше так продолжаться не может. Это слишком опасно. На правительственном языке это называется «положение назрело». — И что же не может продолжаться, ваше величество? — спросил Лукас. — Я же вам только что все объяснил, — вздохнул король и вытер шелковым платком пот со лба, уже утомившись от аудиенции. Подданные
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (54) »
Последние комментарии
11 часов 20 минут назад
11 часов 20 минут назад
22 часов 43 минут назад
22 часов 44 минут назад
1 день 45 минут назад
1 день 47 минут назад