Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
— Да ужъ выходи! Гдѣ ты тамъ застрялъ? Кто тебя, озорника этакого, сѣчь-то будетъ? Лѣсу на тебя не выросло.
— А варенья дашь? — вступаетъ озорникъ въ переговори.
— Ну, такъ и есть, на сѣновалъ забрался! Ахъ, ли, Боже мой, наказалъ Ты насъ дѣтьми!
— Дашь варенья? — кричитъ озорникъ съ сѣновала.
— Нѣ-ѣтъ, ты погоди, погоди, кучеръ Никита изъ города вернется, онъ тебя веревками стащитъ. Вотъ будетъ тогда тебѣ варенье, — отвѣчаютъ ему его враги, отчасти успокоеиные тѣмъ, что онъ живъ, и что его мѣстопребываніе стало извѣстно.
— А я сѣно спалю! — угрожаетъ шельмецъ, зная, что именно этого-то «пассажа», и боятся его враги.
Враги снова пугаются, опять вступаютъ въ переговоры, обѣщаютъ не вытягивать его веревками изъ засады, не сѣчь по выходѣ оттуда, и, наконецъ, сдаются понемногу на выдачу варенья. Шельмецъ-народъ торжествуетъ; враги ругаются:
— Отъ рукъ отбился, разбойникъ! Голову свертѣлъ. О, чтобъ ихъ не было! Да и отецъ-то ихъ непутящій, съ собаками его не сыщешь, а сыщешь, такъ самъ же наплачешься!
— А вотъ я отцу-то скажу, какъ вы ему бока-то моете, — угрожаетъ сорванецъ и дразнитъ враговъ.
— Погоди, погоди, въ солдаты угодишь, по владиміркѣ уйдешь! — обѣщаютъ ему блестящую будущность враги, то-есть люди, принявшіе, на себя обязанность воспитать его, вспоившіе его своимъ молокомъ, не спавшіе ночей во время его болѣзней и рыдающіе при первой его невзгодѣ.
Пробовали они и не поддаваться ему; случалось, что сгоряча они и безъ обѣда оставятъ, и высѣкутъ его, а онъ сейчасъ физіономію умирающаго постника устроитъ, едва ноги таскаетъ, сидѣть не можетъ, на постель приваливается и тайкомъ гдѣ-нибудь въ уголкѣ реветъ на весь домъ.
— Чего ты? — сердито спрашиваютъ враги, дергая его за плечо.
— Ни-ни-че-то! — смиренно всхлипываетъ побѣжденный сорванецъ. — Живо-о-тикъ и го-оловка бо-лятъ! — рыдаетъ онъ.
— Экая невидаль! — небрежно замѣчаютъ враги и отходятъ отъ него, а у самихъ сердце сжимается отъ страху.
— Голова-то, и въ самомъ дѣлѣ, горяча, — шушукаются они между собою. — А отъ щекъ-то такъ и пышетъ, такъ и пышетъ! Охъ уже, право, горе съ ними.
А умирающій смиренникъ попрежнему украдкою реветъ на весь домъ.
— Поѣшь, лучше будетъ, — говорятъ враги, ткнувъ его въ бокъ.
— Не-не мо-огу я ѣсть! — рыдаетъ несчастный.
— Ну, вольному воля, спасенному рай! — отходятъ враги, все еще не теряющіе самообладанія.
— И не ѣсть ничего! — съ ужасомъ шепчутся они между собою. — Горитъ, горитъ, точно отъ печки пышетъ! Охъ, своего ребенка уморили!..
И опять враги, попрекая другъ друга, идутъ ухаживать за умирающимъ сорванцомъ, а онъ ужъ, и въ самомъ дѣлѣ, до того наревѣлся, что весь горитъ и ѣсть не можетъ. Глядишь, въ домѣ всѣ впопыхахъ, всѣ въ тревогѣ: кучеръ Никита въ городъ за докторомъ скачетъ, нянька Марѳа горчицу растираетъ, дѣвка Машка кувшины грѣетъ, мать озорника, въ сущности, ничего не дѣлаетъ, но всѣхъ больше мечется изъ угла въ уголъ и едва ноги волочитъ.
— Вотъ и высѣкла, вотъ и у праздника! — разводитъ она въ отчаяньи руками.
И ужъ послѣ этой исторіи надолго никто и думать не смѣетъ о сѣченьи…
Въ ту пору, съ которой начинается нашъ разсказъ, вся эта буйная братья была въ самомъ благодушномъ и веселомъ настроеніи духа по случаю выходящаго изъ ряда вонъ событія — двухмѣсячнаго пробыванія въ семьѣ главы дома, самаго буйнаго изъ всѣхъ буйныхъ членовъ этой компаніи. Онъ пріѣзжалъ домой только какъ-то проѣздомъ, какъ-то случайно, какъ на самую скучную изъ всѣхъ скучныхъ станцій, попадавшихся на пути его скитальческой жизни. Покуда выдумывалась новая затѣя, кто-то изъ ребятишекъ взглянулъ въ окно и разразился громкимъ смѣхомъ.
— Что? Что такое? — пристали его братья.
— Мамка, мамка-то, — захлебывающимся отъ смѣха голосомъ проговорилъ мальчуганѣ:- мужика возитъ!
Этотъ возгласъ и указаніе на дорогу заставили всю ватагу подбѣжать къ открытому окну, и въ комнатѣ снова послышались раскаты дѣтскаго смѣха.
— Гляди, гляди, какъ шагаетъ!
— А мужикъ-то и руки, и ноги опустилъ, такъ и болтаются! — кричали озорники, держась за бока и шаловливо карабкаясь другъ на друга, чтобы лучше видѣть происходившую на улицѣ сцену.
Сцена на дорогѣ была, дѣйствительно, очень странная. Какая-то женщина, повидимому, барыня изъ небогатыхъ, шагая по грязи, тянула подъ-уздцы крестьянскую клячу. На клячѣ мѣшковато сидѣлъ мужикъ, болтая опущенными руками и ногами съ совершенно спокойнымъ и даже нахальнымъ видомъ. Кажется, его очень забавляло то обстоятельство, что ему не нужно правитъ лошадью, которую за него ведетъ барыня. Барыня гнѣвно размахивала свободной рукой и отъ времени до времени грозила мужику кулакомъ. Сквозь отворенное окно въ дѣтскую стали доноситься звуки голосовъ этой странной пары.
— Ты что это, по нашимъ овсамъ ѣздить вздумалъ? а? — кричала барыня.
— Какіе овсы-то теперь! — хладнокровно замѣтилъ мужикъ.
— А вотъ я тебѣ покажу, какіе!.. Да ты что сидишь-то? а?.. я иду, а ты
Последние комментарии
1 час 18 минут назад
1 час 36 минут назад
2 часов 52 секунд назад
2 часов 32 минут назад
3 часов 39 минут назад
5 часов 20 минут назад