Очерки по истории дьявола XII—XX вв. [Робер Мюшембле] (epub) читать постранично, страница - 2

«Гоните черта в дверь, он в окно влезет»³. В 1999 г. католическая Церковь разработала новый ритуал изгнания дьявола, увеличила количество священников, обученных экзорцизму (во Франции число их выросло с 15 до 120), и устами папы еще раз во всеуслышанье напомнила о реальности существования Лукавого. И мы видим, как, словно подтверждая правоту слов папы, на противоположном социально-культурном полюсе, и в частности, в таких странах, как Соединенные Штаты и Англия, по-прежнему процветают пышным цветом секты сатанистов⁴. Набравшись сил, дьявол возвращается.

Впрочем, выйдя на сцену около тысячи лет назад, он, в сущности, больше и не покидал ее. В Средние века он активно вторгся в повседневную жизнь европейцев и с тех пор, несмотря на все свои метаморфозы, присутствует в ней постоянно. Он стал неотъемлемой частью динамического развития Европейского континента, черной тенью, мелькающей между строк каждой страницы великой книги становления западной цивилизации, теоретиком которой является Норберт Элиас, хотя этот немецкий ученый никогда напрямую не задавался вопросом, как соотносится Зло с движением по пути Добра и Прогресса⁵. Однако такой вопрос неизбежен, ибо образ дьявола порожден не только Церковью. Он олицетворяет собой темную часть нашей культуры, выступает непосредственной антитезой порожденных ею великих идей, экспортируемых по всему миру, начиная со времен крестовых походов и до эпохи завоевания космического пространства. Не бывает медали без оборотной стороны: за любой прогресс надо платить. В Новом Завете дьявол, чье название означает «противоречащий», воплощает дух раздора, противостоящий всем тем религиозным, политическим и общественным силам, которые неуклонно стремились к объединению Старого Света. Нечистый органически включился в процесс изменений европейского универсума, стал полноправным участником эволюции, ведущей к установлению на земном шаре господства человека с его специфическим образом жизни, с присущей ему способностью обустраивать свою жизнь, порождать надежду и изобретать иные миры. Западный демон не сводим к простому мифу, будь то миф религиозный или миф, недавно освободившийся от церковного влияния, как во французском воображаемом XIX в. Но это не означает, что дьявол стал фигурой конкретной, приобрел достоверные очертания. Да простят меня теологи, чьим ремеслом является утверждение как раз обратного, историк, ставящий перед собой цель постичь как движущие, так и скрепляющие силы общества, вполне способен по достоинству оценить воздействие веры на общество, нисколько не нуждаясь для этого в подлинном существовании дьявола. Ибо для него вера в реальность дьявола является прежде всего фактором, мотивирующим как индивидуальные поступки, так, и коллективные установки; твердо уверенный том , что дьявол не существует, историк тем не менее обязан объяснить, почему те, кто верили в могущество демона, в XVII в. сжигали ведьм, и почему в наши дни сатанисты совершают свои обряды во славу Люцифера.

Воображаемое является таким же объектом изучения, как и поступки людей. Ведь речь идет не об окутавшем общество тумане непостижимого, возникшего по причине непознаваемости Божественного промысла, и не о коллективном бессознательном Юнга, а о вполне реальном коллективном феномене, сформированном многочисленными общественными каналами распространения культуры. Феномен этот подобен скрытому под оболочкой вещей механизму, обладающему огромным потенциалом, способным создавать экспликативные системы и мотивировать как индивидуальные действия, так и групповое поведение. Каждый член общества является хранителем частички воображаемого и законов, им управляющих, позволяющих понимать, что происходит с индивидом, как его поступки соотносятся с поступками других индивидов, общественный смысл этих поступков; понятие «общественный» подчеркивает единение, являющееся результатом воздействия воображаемого. Одной из составляющих мира воображаемого выступает молва, участие которой в культурном процессе заметно только потому, что она распространяется при помощи скрытых механизмов культурного воздействия. Яркое, жизнеспособное коллективное воображаемое не обязательно однородно, так как оно формируется в зависимости от бесконечного множества подразделений: деления социального и возрастного, по половой принадлежности, по времени и по месту. Сложившееся на общих тождественных основах в рамках определенной национальной культуры воображаемое, к примеру французское, будет отличаться от воображаемого американцев. Национальное воображаемое также неоднородно: оно изменяется в соответствии со специфическими потребностями, отличающими, например, молодежь городских предместий от других групп их ровесников. Формы культуры молодых французов отличаются от форм культуры старшего поколения, внутри которого тоже существуют свои культурные различия на уровне воображаемого. Понаблюдав в