Ночная диверсия [Александр Юльевич Бондаренко] (fb2) читать постранично, страница - 5

Командировка была вызвана не столько посольскими делами, сколько настоянием немецкой разведки.

Перед отъездом Отто встретился с Аркадием Савельевичем.

— Очень удачно, ^ обрадовался тот. — Я как раз хотел просить вас организовать туда командировку. Дело вот в чем. В этом городе вы должны познакомиться с человеком, с которым будете впредь работать вместе. Пока я вам не даю никакого задания. Только знакомство. Но нужно сделать так, чтобы из этого не было тайны, чтобы все было открыто.

Он назвал пароль и адрес. И, уже прощаясь, посмотрел на Отто лукаво.

— Надеюсь, это задание вас не затруднит.

Вокзал приморского города встретил Отто многоголосым шумом, обилием красок. Вереницы пассажиров на перроне передвигали рядом с собой чемоданы, ящики, авоськи с ярко-желтыми, золотистыми дынями, персиками, грушами и виноградом. Это запоздавшие курортники увозили домой щедрые дары юга.

Побродив по городу, попетляв по улицам и переулкам и убедившись, что за ним никто не следит, он наконец остановился у нужного ему дома.

Это был небольшой особнячок с верандой, увитой плющом, и с большим садом, как две капли воды похожий на соседние особнячки.

Чуть отдышавшись, Отто повернул ручку калитки. У цветочной клумбы возилась девушка с перепачканными по локти руками. Короткое серое платьице неловко сидело на ней — она давно уже из него выросла. Услышав скрип калитки, девушка выпрямилась, резким движением головы отбросив прядь русых волос со лба.

— Здравствуйте, — растерянно проговорил Отто. — Скажите… — и замолчал, залюбовавшись ею. Собственно, он не видел ее лица, видел только глаза — большие, голубые, как бы излучающие легкий, цвета морской волны свет.

— Здравствуйте, что же вы…

— Скажите, — овладев собой, спросил Отто, — могу я видеть Ольгу Семеновну?

«Наверное, ее дочь», — подумал он.

— Я вас слушаю.

— Вы… Вы — Ольга Семеновна?

Он назвал пароль.

Ольга приветливо улыбнулась и протянула руку, потом, спохватившись, что рука в земле, подставила для приветствия локоть.

Это получилось так неожиданно, что оба рассмеялись.

— Заходите в дом.

Потом, извинившись, оставила его одного. Через несколько минут вошла уже в другой одежде, сразу повзрослевшая, серьезная.

Итак, я вас слушаю, — сказала она по-немецки.

Отто также по-немецки рассказал о разговоре с Аркадием Савельевичем.

И, не удержавшись, добавил:

— Я так рад, что мне придется работать именно с вами!

Ольга строго оборвала его:

— Если уж нам придется работать вместе, давайте договоримся раз и навсегда: комплиментов друг другу не говорить.

И, помолчав, добавила:

— Ведь из-за знакомства с вами мне приходится жить без папы. Он переведен в другой город, а здесь все считают, что он за что-то арестован.

— Вы так хорошо владеете немецким. От отца?

— И от него, он неплохо знает ваш язык. Но я ведь кончаю педагогический и как раз готовлюсь стать преподавателем немецкого.

Договорившись о завтрашнем «официальном» знакомстве в городском саду, Отто ушел. .

Откровенно говоря, ему не хотелось так быстро покидать этот маленький, уютный домик.

Глава вторая

Война застала Нину Глобину в небольшом курортном городе. Здесь она проходила производственную практику. Когда фронт стал приближаться, Нина заторопилась в областной центр, в институт.

«Ведь я почти врач, — думала она, — и мое место на фронте».

Вытащив из-под кровати чемодан, она стала торопливо укладывать туда вещи. Нина торопилась, бросала в чемодан все, что попадалось под руку.

Попыталась закрыть замок, но не смогла. Сбросив чемодан на пол, она стала на него коленями и начала возиться с непослушным замком.

За этим занятием и застал ее главный врач больницы Сергей Петрович Карташов.

Небритый, заметно осунувшийся за эти дни, он присел на стул и проговорил усталым голосом:

— Я у вас, товарищ Глобина, видел комсомольский билет. Зачем вы его носите?

Нина растерянно посмотрела на Карташова.

— То есть как это — зачем? Я вас совсем не понимаю, Сергей Петрович.

— Чего же тут понимать? Вы сами знаете, какая сейчас обстановка в городе. Почти все врачи призываются в армию, а вы, вместо того, чтобы помочь, бельишко в чемодан укладываете. Сказать вам, как это называется? Дезертирством, девушка, вот как.

— Я не дезертирую, Сергей Петрович, я возвращаюсь в институт. А оттуда, наверное, на фронт.

— Фронт, фронт! Вы что же думаете, раз война, у нас здесь люди больше в медицинской помощи не нуждаются? Может, им теперь нужно знахарок заводить? Вы об этом подумали? А о том, что не сегодня-завтра к нам начнут поступать раненые, вы подумали?

Нина растерянно помолчала, а потом заговорила виновато:

— Сергей Петрович, я действительно не думала. Может, вы и правы. Но мне в любом случае нужно позвонить в институт.

Лицо главного врача посветлело. Он дотронулся рукой до плеча