Ветхозавѣтный законъ по его происхожденію, предназначенію и достоинству — согласно Гал. 3, 19–20 [Н Н Глубоковскій] (fb2) читать постранично, страница - 1

Н. Н. Глубоковскій († 1937 г.) Ветхозавѣтный законъ по его происхожденію, предназначенію и достоинству — согласно Гал. 3, 19–20

Τί οὖν ὁ νόμος; τῶν παραβάσεων χάριν προσετέϑη, ἄχρις οὗ ἔλϑῃ τὸ σπέρμα ᾧ ἐπήγγελται, διαταγεὶς δι’ ἀγγέλων ἐν χειρὶ μεσίτου. ὁ δὲ μεσίτης ἑνὸς οὐϰ ἔστιν, ὁ δὲ Θεὸς εἷς ἐστιν.

Ветхозавѣтный законъ, данный народу Израильскому на Синаѣ чрезъ Моисея, являлся откровеніемъ воли Божіей и долженъ былъ служить спасенію людей. Однако, — съ христіанской точки зрѣнія, — фактически получилось совсѣмъ обратное, и убѣжденные законники отвергли спасительную благодать Христова избавленія. Это создало для человѣческой совѣсти мучительную загадку, требовавшую разрѣшенія въ интересахъ огражденія самаго христіанства. Касаясь ея неоднократно, св. Апостолъ Павелъ съ особенною отчетливостью выдвигаетъ этотъ предметъ въ Гал. 3, 19–20 и предлагаетъ принципіальное освѣщеніе.

II.

Уже въ самомъ началѣ вопросительною формой прямо подчеркивается, что рѣчь идетъ не о причинѣ и цѣли, а о самомъ существѣ закона, каковъ онъ есть по своей природѣ. Чѣмъ же былъ «этотъ законъ» (ὁ νόμος), — не просто всѣмъ извѣстный, но и наиболѣе соотвѣтствующій подобному достоинтву? Отвѣтъ гласитъ: τῶν παραβάσεων χάριν προσετέϑη. Тутъ отмѣчается, конечно, лишь положительное дѣйствіе, которое долженъ былъ исполнять законъ въ мірѣ — наряду съ другими божественными факторами. Иначе не зачѣмъ и вводить, поскольку — вмѣсто отрицательнаго вліянія — проще было бы ослабить парализуемую имъ силу. Поэтому нарѣчный предлогъ χάριν имѣетъ оттѣнокъ (содѣйствія «въ пользу») чего-либо такого, что здѣсь получаетъ новую опору для своего продолженія и развитія.

Этимъ естественно колеблется старинное мнѣніе (св. Іоанна Златоуста и многихъ другихъ древнихъ комментаторовъ: блаж. Ѳеофилакта, Икуменія, блаж. Іеронима и др.), что «законъ былъ вмѣсто узды», дабы сдерживать и тѣмъ постепенно устранять и уничтожать преступленія. Напротивъ, его предназначеннымъ служеніемъ почитается благопріятная роль для τῶν παραβάσεων.

По самому смыслу и согласно употребленію у Апостола (Рим. 2, 23; 4, 15; 5, 14; Евр. 2, 2; 9, 15), терминъ παραβάσις означаетъ не грѣхъ вообще, а спеціальное преступленіе точно формулированной и строго повелительной нормы, нарушеніе ея юридической обязательности. Слѣдовательно, этотъ попираемый принципъ долженъ уже быть въ наличности, чтобы возможно было недозволенное пре-хожденіе черезъ него. Но таковымъ для сыновъ Израиля всегда былъ именно законъ, почему и «преступленіе» для ветхаго завѣта (Евр. 9, 15) обусловливается бытіемъ закона (Рим. 4, 15) и въ самомъ своемъ обнаруженіи неразрывно связывается съ нимъ (Рим. 2, 23. 25. 27; Іак. 2, 9. 11). Значитъ и въ анализируемомъ текстѣ мыслится законническія предписанія Моисеевы, какъ объектъ правонарушеній.

III.

Отсюда находимъ, что законъ привзошелъ не безъ того, чтобы его нарушали. Тогда въ исполнителяхъ необходимо допускается сила сопротивленія законнической корректности, если все усердіе ихъ разрѣшается одной клятвой (Гал. 3, 10). Только эта сила пріобрѣтаетъ теперь опредѣленную форму законопреступности. Ясно, что это — бывшій ранѣе грѣхъ, котораго законъ не вызываетъ, а уже предполагаетъ. И фактически «и до закона грѣхъ былъ въ мірѣ» (Рим. 5, 13). Не менѣе безспорно, что онъ и не отъ закона (Рим. 7, 7), ибо послѣдній лишь освѣщаетъ его по морально-юридической преступности и здѣсь служитъ средствомъ познанія грѣха, какъ именно грѣха (Рим. 3, 20). Тутъ всѣ темныя пожеланія и смутныя влеченія плотяности получаютъ особую энергичность и становятся ясными по своей грѣховности. Ранѣе они были въ скрытомъ, апатичномъ, какъ бы мертвенномъ состояніи, а теперь оживаютъ (Рим. 7, 8–9) въ видѣ активной противозаконнической борьбы и вполнѣ постигаются съ этой стороны, въ силу чего и Апостолъ говоритъ о себѣ: похоти не вѣдахъ, аще не бы законъ глаголалъ: не похощеши (Рим. 7, 7). Бывшій прежде закона невмѣняемымъ юридически (Рим. 5, 13), какъ унаслѣдованное свойство падшей природы человѣческой, — грѣхъ дальше дѣлается уже попремногу грѣшенъ (Рим. 7, 13). Въ этомъ смыслѣ законъ бываетъ «силою грѣха» (1 Кор. 15, 56), ибо, раздражая проданныхъ ему рабовъ (Рим. 7, 14), онъ своимъ пришествіемъ умножаетъ прегрѣшенія (Рим. 5, 20) въ качествѣ актовъ антиномистическихъ, влекущихъ за собою проклятіе или осужденіе смерти.

IV.

По всему ясно, что законъ, разсчитанный «въ пользу преступленій», предполагаетъ уже существующую наличность сродной грѣховной стихіи въ человѣкѣ. Посему о немъ и сказано προσ-ετέϑη — при-ложенъ сверхъ и въ добавленіе къ бывшему, откуда неизбѣжнымъ результатомъ бываетъ усиленное возбужденіе и спеціальное функціонированіе раннѣйшей грѣховности. Такъ — по опытамъ исторіи — было фактически, и Апостолъ раскрываетъ намъ, что это совершилось не вопреки законоизрекающей волѣ, разъ все предусматривалось