КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 714436 томов
Объем библиотеки - 1412 Гб.
Всего авторов - 275066
Пользователей - 125160

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

чтун про серию Вселенная Вечности

Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Влад и мир про Лапышев: Наследник (Альтернативная история)

Стиль написания хороший, но бардак у автора в голове на нечитаемо, когда он начинает сочинять за политику. Трояк ставлю, но читать дальше не буду. С чего Ленину, социалистам, эссерам любить монархию и терпеть черносотенцев,убивавших их и устраивающие погромы? Не надо путать с ворьём сейчас с декорациями государства и парламента, где мошенники на доверии изображают партии. Для ликбеза: Партии были придуманы ещё в древнем Риме для

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Влад и мир про Романов: Игра по своим правилам (Альтернативная история)

Оценку не ставлю. Обе книги я не смог читать более 20 минут каждую. Автор балдеет от официальной манерной речи царской дворни и видимо в этом смысл данных трудов. Да и там ГГ перерождается сам в себя для спасения своего поражения в Русско-Японскую. Согласитесь такой выбор ГГ для приключенческой фантастики уже скучноватый. Где я и где душонка царского дворового. Мне проще хлев у своей скотины вычистить, чем служить доверенным лицом царя

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
kiyanyn про серию Вот это я попал!

Переписанная Википедия в области оружия, изредка перемежающаяся рассказами о том, как ГГ в одиночку, а потом вдвоем :) громил немецкие дивизии, попутно дирижируя случайно оказавшимися в кустах симфоническими оркестрами.

Нечитаемо...


Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).
Влад и мир про Семенов: Нежданно-негаданно... (Альтернативная история)

Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его

  подробнее ...

Рейтинг: +6 ( 6 за, 0 против).

Островский [Юлий Исаевич Айхенвальд] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

греха, в ее бесконечной доброте. Потонули в бесцветной смиренности ее существа все ее чувство, и вся борьба, и вся драма. Святая заслонила женщину, и, как Снегурочка, растаяла героиня.

Так, Островский чужд истинной динамике, и понятна ему только своеобразная статика, жизнь в ее окоченелости, или параличе. Но и ее приходится принимать на веру, так как она не показана в своих общечеловеческих основах. Мы должны верить Островскому на слово, что есть такие люди, такая жизнь, такие разговоры; верят же путешественнику, который вернулся из диких, неисследованных стран. И, однако, у читателя-скептика является мысль, что все это – лишь яркие, колоритные анекдоты из купеческого быта, что грубые краски здесь сгущены, комические линии утрированы, психология преувеличена. Трудно, например, признать, что правдоподобна эта кичливость богатством, присущая богачам Островского, которые будто бы никак не могут привыкнуть к своему достатку и каждое мгновение чувствуют его. Трудно признать, что Тит Титыч серьезно опасается, как бы ему не пришлось уплатить за бесчестие триста тысяч проходимцу, которого он ударил. Многое трудно признать.

Автор хорошо уловил характерный танец жизни, подсмотрел комические позы, внимательно подслушал забавные речи, но эту забаву сделал однообразной. Он из богатого родника народности почерпнул сочные, свежие, стильные русские слова, и их национальный узор привлекает оригинальной красотою, но все это значительно выиграло бы, если бы было соединено с разработкой души. Между тем у Островского слова существуют ради красного словца и порою оторваны от уст, которые их произносят, – запоминаешь эти смешные фразы, ужимки, словечки, но, собственно, герои его сливаются в одну безличную массу. И пьеса слишком похожа на пьесу, одна – на другую.

Когда же он уходил из современности, из среды, ему слишком хорошо известной, когда на тяжелых крыльях своих славянофильских воззрений и симпатий порывался за пределы XIX века или совсем за пределы реальности, то здесь он впадал или в скучные, бездейственные, бесталанные хроники, порою окрашенные только сжатостью и чистотою языка, или в «Снегурочку», где несомненное дуновение весенней ласковости и поэзии все же заглушено фольклором, литературой и далеко не выдержаны сказочная простота и наивность. А в таких банальных пьесах, как комедия «Не так живи, как хочется», где порочный муж неожиданно и быстро исправляется и под звон великопостных колоколов сбрасывает с себя путы соблазна, – там русское, наоборот, слишком выдержано. Герои ни на минуту не забывают, что они – русские. Былинный склад и лад речей не производит хорошего впечатления именно потому, что в нем нет главного достоинства былины – наивности. Все эти «лебедь белая», «красный молодец», «дуга писаная», «заря ты моя восхожая» – все это звучит искусственно, все это сделано; вообще, народное, самобытное часто переходит у Островского в щегольской национализм лукутинских табакерок. У него не стиль, а стилизация. И все это творчество производит такое впечатление, точно он сочиняет для народного театра или детей, точно он получил какой-то заказ. Он не столько пьесы пишет, сколько репертуар создает. И характерно, что некоторые свои произведения он сочинял не один, а вдвоем. Ему, не знавшему вдохновения и творчества, легко было играть в четыре руки.

В общем, он глубоко некультурен, Островский, внешний, элементарный, в наивности своих приемов, на плоскости своих комедий-пословиц, со своей прописной назидательностью и поразительным непониманием человеческой души.

Он не брезгает и пошлостью, часто копошится возле нее, возле «красавцев мужчин» и старой Уланбековой, которая сходится с мальчиком Гришей, и Гурмыжской из «Леса», которая сходится с гимназистом, – и только спасает «Лес» симпатичный дух актерской богемы и этот прекрасный Несчастливцев, перенесший в жизнь свой театр, свои слезы, свою благородную трагедию…

Театр вообще, столь близкий и дорогой Островскому (кажется, самое излюбленное для его души, пафос его жизни), – театр много помог и помогает его пьесам, и они вошли в сознание и память русского читателя именно при свете рампы. Островский без сцены не обойдется – нужны его комедиям ее третье измерение, ее выразительность. Созданные им фигуры вдохновили лучших представителей русского комического театра, и большой яркостью и характерностью загорелись они в артистическом воплощении. Определенному таланту Островского подсобили таланты чужие. И возникло смешное и веселое, забавное и остроумное. Но этого мало. Ибо все это поверхностно и специфично, и многое из этого уже ушло и уходит из жизни, даже и пресловутое самодурство, а с ним уходит и Островский. Он теряет смысл.