О, Гамлет мой! я отравилась! [Песах Амнуэль] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Спектакль заканчивался. Лаэрт поднял отравленный клинок и обменялся с Гамлетом первыми ударами. Королева отёрла сыну лицо и протянула руку, чтобы выпить из отравленного кубка. Клавдий, как и положено по тексту, попросил жену не пить, но Гертруду мучила жажда. Выпив вина, королева закричала: «Питьё! Питьё! О, Гамлет мой! Я отравилась!» — и упала на руки камеристки, а следом отдал Богу душу Лаэрт, напоровшись на отравленный клинок. Гамлет заколол короля и умер сам. Занавес опустился, и зрители долго аплодировали, вызывая артистов.
Спектакль, поставленный силами «русских» любителей, оказался не таким плохим, как ожидалось. В труппе был всего один профессионал — режиссёр Игорь Рольников, не желавший смириться с тем, что в театре «Мост» ему не нашлось места. Собрав единомышленников-энтузиастов, небесталанных, но и не хватавших звёзд с неба, он, как это водится, замахнулся на нашего, сами понимаете, Шекспира. Деньги на постановку выделил городской совет Раананы, и труппа третий месяц ездила по стране, давая спектакли в домах культуры.
— Гамлета! — кричали зрители, но актёры на вызовы почему-то не выходили, за закрытым занавесом слышались чьи-то крики. Наконец на авансцене появился взволнованный режиссёр и вместо слов благодарности спросил напряжённым голосом, нет ли среди зрителей врача.
Бодрый старичок поднялся на сцену, и его подвели к королеве, которая откинулась на спинку трона, закатив глаза.
— Что с ней? — обеспокоенно спросил режиссёр Рольников.
— Отравление, — мрачно сообщил врач.
— В кубке что, действительно было отравленное вино?
Кубок, из которого пила артистка Таня Динкина, игравшая Гертруду, лежал около трона, жидкость вылилась и уже наполовину впиталась досками сцены.
— Ничего не трогать до приезда полиции! — резко сказал старичок-доктор, вошедший в роль детектива.
Оперативная бригада прибыла минут через десять, и старшему инспектору Берковичу пришлось выслушать немало бессвязных версий, прежде чем он восстановил картину происшествия. Эксперт Хан между тем внимательно осмотрел тело, спрятал в полиэтиленовый пакет злополучный кубок, после чего сообщил Берковичу своё просвещённое мнение:
— Цианистый калий. Яд находился в кубке, доза очень большая, судя по запаху.
Тело унесли, актёры столпились за кулисами в мрачном молчании и боялись смотреть друг на друга — каждому было ясно, что один из них убийца. Для допросов Берковичу предоставили кабинет администратора, и старший инспектор вызвал режиссёра Игоря Рольникова.
— Кошмар! — воскликнул тот, переступив порог. — Не представляю! Ужас! Где я возьму другую Гертруду? У нас нет замен! Всё пропало!
— Успокойтесь, пожалуйста, — попросил Беркович и протянул Рольникову стакан «колы». Тот с подозрением посмотрел на стакан, так и не взяв его в руки. — Успокойтесь и ответьте на вопросы. Кто наполнял кубок, из которого пила Динкина?
— Кто… Я сам наливал. У нас нет лишних людей, чтобы… У меня была бутылка «минеральной», я её открыл, налил немного в кубок и передал солдату. А он поставил кубок на стол у трона.
— Вы делали так на каждом спектакле?
— Всегда! Могу поклясться, что, пока Таня не выпила, никто к этой проклятой посуде не прикасался!
— Как вы можете быть в этом уверены? — удивился Беркович. — Вы же стояли за кулисами и вряд ли всё время смотрели на кубок.
— Представьте себе! Стол был в трёх метрах от меня, всё время на виду. Никто к нему не подходил и не должен был подходить! Все были заняты. У всех роли.
— А статисты?
— Господи, статисты! — взмахнул руками Рольников. — Откуда такая роскошь? На сцене было семь человек: Гамлет, Лаэрт, Клавдий, Горацио, Гертруда, её служанка и солдат.
— Кто играл солдата? Ведь именно ему вы передали кубок?
— Яша Молинер. Пенсионер, играть не умеет, может только подать-принести. Но энтузиаст.
— Молинер давно знаком с Динкиной? В каких они были отношениях?
— Господи, в каких! Ни в каких. Он Тане в деды годится. Вы серьёзно думаете, что он мог?..
— Я ничего не думаю, — пожал плечами Беркович, — я всего лишь задаю вопросы.
— Чушь всё это, — с отвращением произнёс Рольников. — Я же вам говорю: Яша взял у меня кубок, поставил на стол, и никто больше к нему не прикасался, пока…
— Если так, — сказал Беркович, — то воду отравили вы, больше некому. Верно?
— Чушь! Зачем мне? Лучшую артистку? Во время спектакля? Я что — псих? Идиот? Кретин?
— Не думаю, — улыбнулся Беркович. — Но вы сами говорите — больше некому.
В дверь заглянул эксперт Хан и знаком попросил Берковича выйти на минуту.
— Я закончил, — сказал он тихо. —
Последние комментарии