КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 713290 томов
Объем библиотеки - 1404 Гб.
Всего авторов - 274708
Пользователей - 125099

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

Влад и мир про Семенов: Нежданно-негаданно... (Альтернативная история)

Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Влад и мир про Шенгальц: Черные ножи (Альтернативная история)

Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Влад и мир про Владимиров: Ирландец 2 (Альтернативная история)

Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Дамиров: Курсант: Назад в СССР (Детективная фантастика)

Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))

С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...

В начале

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 2 за, 0 против).
DXBCKT про Стариков: Геополитика: Как это делается (Политика и дипломатия)

Вообще-то если честно, то я даже не собирался брать эту книгу... Однако - отсутствие иного выбора и низкая цена (после 3 или 4-го захода в книжный) все таки "сделали свое черное дело" и книга была куплена))

Не собирался же ее брать изначально поскольку (давным давно до этого) после прочтения одной "явно неудавшейся" книги автора, навсегда зарекся это делать... Но потом до меня все-таки дошло что (это все же) не "очередная злободневная" (читай

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

«Вертер», этим вечером… [Патрик Ковен] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

однако ему был присущ необъяснимый трепет, который передавался слушателям и пробуждал глубокую печаль у потерянных душ. Орландо навел справки о жизни малоизвестного тенора. Дискография того была скромной: он записал лишь «Лючию ди Ламермур» и «Паяца», и в обоих случаях его исполнение было отвратительно… Но единственный раз случилось чудо… Клеман умер в безвестности, в небольшом имении на берегу реки Шер… Больше ничего о жизни певца разузнать не удалось, лишь в одном старом словаре оперных певцов Орландо нашел отрывки интервью, взятых перед войной; казалось, в любовной жизни Клеман потерпел крах. Вертер походил на него, был его товарищем по несчастью, и это было единственное объяснение такого удивительного исполнения роли.

— Не надо слез, ужель и впрямь ты думаешь, что жизнь моя угаснет?..

Его голос задрожал, исполненный сдерживаемых рыданий. Вот-вот они прорвутся наружу, мелодия смешается с плачем, терзающим зал — эту единую трепещущую душу, спаянную из множества человеческих душ, которые, как он чувствовал, сплотились под его властью. Теперь эта огромная чаша полна слез, которые вырвутся наружу, как только падет занавес…

В лучах прожекторов губы Партони казались черными, словно школьные чернила — рот ребенка, объевшегося ежевики… Да, смерть моя близка, Шарлота, дети, херувимы… невинность, искупленье… О, Боже, как тебя любил, как страстью преисполнен был… и упоеньем…

Тенор выпрямился над бушующим оркестром. Он почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза, и не стал их сдерживать. Никакая другая роль не приносила ему столько волнения. Иногда разве что «Трубадур», но то было совсем другое, разница зависела от множества вещей. Этим вечером он был один: он всегда одинок, когда поет «Вертера».

Он и не заметил, как занавес опустился. Когда зажегся свет, певица уже направлялась к рампе. Он встал и присоединился к Эмилиане в центре сцены. Такое чувство, будто слышишь шум моря, растущей надвигающейся волны… В оркестровой яме деревянные скрипки и медные духовые инструменты отражали люстры, роспись и позолоту теперь уже ярко освещенного зала… Он сжимал в своей руке влажные от пота пальцы Партони… Сопрано отвешивал реверансы. Странная пьеса, странная опера. Самая простая история из всех, что когда-либо покоряли мир… Может быть, секрет как раз в ее простоте? Гёте написал роман, увидавший свет в Лейпциге, в 1774 году. Больше века спустя в Вене, в феврале 1892 года, Массне давал премьеру своей оперы… Всё та же история. За исключением нескольких нюансов…

В расплескавшемся за оркестровой ямой море обращенных к нему лиц Орландо искал лицо Куртеринга. Старик должен быть здесь, ведь он не пропускал ни одной постановки. С этим профессором, специалистом по Гёте, Орландо как-то встретился в Нью-Йорке, в кафе у театра. Они долго беседовали… Познакомились они двумя годами раньше, в Милане, в баре аэропорта. Тогда он три вечера подряд пел «Вертера» в «Ла Скале». И во время каждого представления старик сидел в первом ряду. Все свое жалование он тратил на эти путешествия — маленькая слабость профессора-меломана. Он был безумцем, старомодным и счастливым безумцем. Это читалось в его поблекших глазах семидесятилетнего старца.

Не найдя его в толпе, Орландо вновь отступает назад, и занавес опускается в одиннадцатый раз. Бывало и получше: в Москве его вызывали на бис двадцать четыре раза. Это был рекорд. Эмилиана отпускает его руку и отходит в сторону.

— Твоя очередь, Орландо.

Он улыбается. По традиции последние овации принимал он один.

— Увидимся в баре?

Уже зайдя за кулисы, она обернулась.

— Нет, за мной заедет сын.

Двумя пальчиками она послала ему легкий воздушный поцелуй и скрылась в толпе рабочих сцены.

Он обожал Эмилиану Партони. С ее пятьюдесятью восемью килограммами при росте метр семьдесят она развеивала старомодное представление об оперных певицах: репетиции в спортивном костюме, двадцативосьмилетний сын, которого она таскала с собой повсюду, ее провокационная манера курить французские сигареты перед репортерскими камерами. Она утверждала, что выкуривает по три пачки в день, но это была неправда: курила она лишь во время интервью, а потом по сорок пять минут чистила зубы и полоскала рот.

Орландо Натале раздвинул занавес и вышел к рампе. Он простер руки к публике и еще шире улыбнулся. Вновь поднявшая волна окатила его, и ему показалось, что он слышит, как зеленые волны разбиваются о гальку морского берега…

Один на рифе, точь-в-точь как романтические персонажи с обращенным к океану взором на картинах, полных светлых бликов и теней.

Лучший оперный тенор наших дней… Вертер… Кому из них они аплодировали?

Его руки опустились, и в это мгновение он различил на первом балконе чудаковатый силуэт Куртеринга…


Было уже за полночь, когда он вышел из театра и добрался до своего «вольво», припаркованного на одной из отлогих улочек у Кранцплаца. Налетевший ветер, казалось, опустошил город. Полы