Меганейра [А Фористер] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
— Несомненно! — говорит он громко. — Никакого сомнения… Саша, ты знаешь? — Н'знаю, н'знаю, — скороговоркой отвечает тот, погруженный в какие-то очень сложные занятия. — Мне некогда. Тут у меня… тоже… Но Захару Ивановичу не терпится поделиться интересной новостью. — Миша! Миша!.. Пойди-ка сюда… — Что тут у вас, Захар Иванович? — Ты посмотри-ка, — передает Захар Иванович Мише лупу. — Посмотри хорошенько! Миша смотрит в лупу и молчит. — Ну, видишь? — не выдерживает Захар Иванович. — Да, вижу, Захар Иванович… вроде как… Слюду, что ли, вы нашли? — Да какая же это, брат ты мой, слюда? — говорит растроганным голосом Захар Иванович. — Ты всмотрись получше. Сетчатое строение! А разве у слюды бывает сетчатое строение? — Так какая же это будет порода? — Да не порода это, а… гм… крыло… очень крупного… ископаемого насекомого… Захар Иванович искоса смотрит на Мишу — каково впечатление? Но Миша молчит. — А что, Миша, если бы и ледяных пластах вечной мерзлоты… — голос Захара Ивановича падает до шепота, — сохранилось целое насекомое? И — в состоянии анабиоза… Ведь вот кусочки крыльев, смотри, как сохранились. — Да что ж в крыльях особенного, Захарваныч? Да этих самых крыльев, если хотите, — Миша налету ловит слепня, — я надеру вам хоть сотню. И он отходит в сторону, а непонятый Захар Иванович вздыхает. — А знаешь, Саша, — апеллирует он вновь к Александру Ивановичу. — Я нашел в вывалах последнего шурфа… кусочек крыла ископаемого насекомого… А? — Молодчина! — довольно холодно раздается из палатки. В это время приносят переметную суму, в которой находятся вещи Иванычей. Захар Иванович быстро ее развязывает и, зная заранее где что лежит, вытаскивает из нее красный деревянный ящичек с микроскопом. Опять появляются на сцену пробирки, предметные стекла. На четверть часа Захар Иванович замирает над микроскопом, потом очень долго рассматривает в лупу наполненную водой пробирку. Наконец он вскакивает взволнованный и красный. — Саша! Саша! Скорей! — Что такое? — выглядывает тот из палатки. — Что случилось? — Помнишь, я тебе говорил, что, кажется, в слоях вечной мерзлоты сохранилась жизнь. Ну и вот. Тогда еще я взял пробы, и теперь… в дистиллированной воде… понимаешь, в дистиллированной воде? Они развелись — эти низшие растения и животные! Смотри, — приподнимает он предметное стекло, — вот, несомненно, гифы живого гриба [1]. Гриба, который пролежал в земле тысячи и тысячи лет! А вот… Это чрезвычайно интересно… В этом образце, по-видимому, были яйца рачки дафнии, и вот… Посмотри, дафнии… плавают!.. Это даже простым глазом видно в пробирке… Существа, жившие многие тысячи лет назад, теперь ожили. Подумать только!.. Все это время были в анабиотическом состоянии. — Это очень интересно, Захар, очень! — говорит Александр Иванович. — Следует это описать. Не забудь взять образцы для демонстрации в столице. Незаметно подошла ночь, тихая, теплая. Слабо тлеют костры, дым столбом поднимается вверх. Изредка переступают и пофыркивают кони или трещат угли костра. От багульника или от другой цветущей травы приносятся волны терпкого аромата. Духота и этот запах нагоняют на людей сон. Конюх еще раз осматривает лошадей, прикуривает крученку угольком от костра и ныряет под брезент. Табор спит… А утром, выйдя из палатки, Миша наткнулся на мертвую Ричку. Собака лежала недалеко от костра. Белая шерстка ее на шее была вся в крови… — Вона! — закричал Миша. — Ричку-то зверь, что ли, задрал? Ребята!.. Люди быстро выскочили из палатки. Мертвая собака уже успела закоченеть. На шее у нее виднелась странная рана: мясо и кожа расходились узенькими ремешками, будто кто-то несколько раз резанул по горлу острой бритвой. Больше никаких укусов и порезов на теле собаки не нашли. Захар Иванович наклонился над мертвым животным. — Странно… Клыками ведь делается рваная рана, а эта… Может собака ночью наскочила на кусок стекла? — Ну, откуда же здесь стекло? — сказал Александр Иванович. — Ричка-то ночью чего-то рычал и лаял, — заметил конюх. — Да никого не было — я выходил, присматривал… Собаку зарыли недалеко от табора, а ночью установили караул. Первым вызвался дежурить Миша. С централкой, заряженной пулей Жакана, он всю ночь ходил вокруг табора. А перед самым рассветом вдруг трахнул из централки. — Похоже, будто большая птица. Однако далеко, плохо видел. Надо бы в нее дробью, а я жаканом. А и трудно, ребята, караулить. Смердит здесь чем-то из
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
2 часов 11 минут назад
2 часов 32 минут назад
3 часов 27 минут назад
6 часов 25 минут назад
6 часов 26 минут назад
6 часов 34 минут назад