Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
попросил врезать какой-то хитроумный замок и расплатился поллитровкой. Антонина не возражала, когда он подряжался на мелкие работы, но велела брать деньгами. Да зачем ему здесь деньги? А так жизнь веселее. Гарька завозился в сенях, царапнул дверь. Ладно уж, заходи в тепло!
Михаил Петрович сел за стол, аккуратно отмерил одну треть водки в стакан, остальное завинтил пробкой и убрал в тайное место. Он не какой-нибудь пьяница, чтобы в одиночку надираться, он свою норму знает. Так ему как раз на три дня хватит, а там Антонина приедет, все равно выпить не даст.
Отрезав большой ломоть хлеба и натерев его чесноком, Михаил Петрович поднял стакан… и в это время раздался топот, треск сучьев, хлопнула дверь, и на пороге возникла Антонина собственной персоной. Вид ее был ужасен. Головной платок сбился на сторону, из-под него торчали спутанные космы. Куртка расстегнута, юбка заляпана грязью, видно, падала, и не раз. В руках у нее ничего не было, наверное, потеряла сумки по дороге или отобрали.
При виде жены в душе Михаила Петровича смешались два чувства: горечь от того, что не успел выпить, и радость оттого, что спрятал остальную водку. Антонина вошла в кухню и рухнула на табурет. Она пыталась что-то сказать, но только открывала рот, как рыба, и задыхалась.
Михаил Петрович не на шутку встревожился. Гарька вылез из-под стола и, не узнав хозяйку в таком виде, завыл долго и протяжно.
— Миша, — выдохнула наконец Антонина, — Миша, дай воды!
Михаил Петрович перепугался, второпях вместо стакана с водой схватил стакан с водкой и влил Антонине почти половину. Жена глотнула, закашлялась, Михаил Петрович обмер, поняв свою ошибку, но Антонина пришла в себя, порозовела, жадно выпила оставшуюся водку, глянула осмысленно, потом подошла к столу и закусила огурцом.
— Что случилось? — пролепетал Михаил Петрович.
— Ох, Миша, там на дороге кто-то лежит мертвый, — Антонина говорила почти спокойно, видно, водка подействовала.
— Да что ты несешь? Ты почему не уехала?
— Я же тебе говорю, я иду, а на дороге почти возле полотна кто-то лежит. Я сослепу-то думала, что это тюк какой-то, наклоняюсь, а тут встречная электричка прошла, я при свете и увидела, что это человек мертвый. Мужчина или женщина, я не заметила, а только мертвое оно. И народу кругом никого. Я так испугалась, сумки бросила и назад бежать, думала, тебя догоню.
— А чего ж ты не кричала?
— Да я кричала, а потом запыхалась, еле добежала, думала, упаду там на месте от страха.
— Ну вот что, — Михаил Петрович стал собираться, — надо пойти посмотреть, может, живой там кто.
— Да что ты, Миша, мертвый. Как есть мертвый, глаза остекленели. Да я в жизни туда близко не подойду.
— Ты скажи подробно, где это, я сам найду.
— Нет уж, я тут одна тоже не останусь, сейчас переоденусь только, и пойдем.
Михаил Петрович достал охотничье ружье, дал Антонине фонарик, позвал Гарьку, и они пошли. Темень жуткая, да еще и дождь начался. В темноте шли долго, Антонина все время отставала. У железнодорожного полотна Михаил Петрович взял Гарьку на поводок.
— Вот тут где-то, Миша.
Фонарик осветил кучу мокрой одежды, явно женской. Тело лежало на спине, остекленевшие глаза смотрели в небо. Михаил Петрович наклонился, вгляделся и ахнул:
— Мать честная, да это же Сталина Викентьевна!
Антонина подошла ближе, посмотрела спокойно, даже не ойкнула, а еще говорят, что водка вредная, вон баба как держится!
— Точно, она, Сталина. Она, значит, на вечернюю электричку шла, опоздала, видно. Что же с ней случилось, с сердцем, что ли, плохо стало? Посвети-ка еще!
В груди женщины торчал нож. Сверху на нож надет клочок бумаги, а пониже ножа, на животе, лежала темно-красная роза, и капельки дождя блестели на ней, как бриллианты.
Гарька вырвался из рук Антонины, отбежал подальше и заскулил. Клочок бумаги оказался запиской, где жирным черным фломастером было написано: «С днем рождения!» Михаил Петрович вздрогнул. Антонина перекрестилась.
— Все, уходим отсюда. Гарька, ко мне!
Гарька дал себя поймать и все жался к ногам.
— Куда мы теперь, Миша?
— Я в контору пойду звонить, а ты иди к Андроновне, Витькиной мамаше, там подожди и Гарьку возьми.
В конторе Михаил Петрович сначала долго дозванивался до милиции, потом долго препирался по телефону с женой председателя, которая не хотела мужа будить, хотя всего-то было одиннадцать часов вечера, наконец тот подошел, мигом проснулся от страшной новости, сказал, что приедет утром; а в милиции велели ничего не трогать и ждать машину.
Михаил Петрович разыскал в сарае старую автомобильную шину, принес на место преступления и поджег, чтобы милиция видела, а тело накрыл полиэтиленовой пленкой. Потом он зашел к соседке. Антонину развезло в тепле, и она клевала носом на диване. Андроновна же, напротив, была оживлена, полна энергии и даже собиралась пойти посмотреть. Михаил Петрович еле удержал ее, милицией пугнул. Они с Антониной пошли к себе, только он присел, раздался сигнал
Последние комментарии
14 часов 33 минут назад
17 часов 7 минут назад
17 часов 35 минут назад
17 часов 42 минут назад
11 часов 58 минут назад
20 часов 45 минут назад