У берегов Туркмении [Андрей Алексеевич Клыков] (fb2) читать постранично, страница - 19
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
— Смотри! — показал мне Верды на чуть видимый поплавок снасти, который, появившись на короткое время, скрылся в воде. — Большой белуга!
Мы стояли под ветром, и туркменам на куласе с трудом приходилось выгребать против набегавшего волнения.
Я достал бинокль и смотрел, как один из них схватился за поплавок, затем за веревку снасти и стал перебираться по ней руками, лежа животом на борте куласа. Другой греб в веслах, а третий помогал переборке. Мелькали изредка крючки с белевшейся на ней селедкой или воблой. С куласа донесся крик. Все трое сошлись в одно место.
— Белугу тащат! — снова почему-то прошептал Верды.
Скоро показалась громадная рыба, которую рыбаки тихонько подталкивали к куласу.
Момент — и один из них ударил раз-два сразмаху деревянным молотком по голове белуги. Другой закинул петлю из веревки, которая шла к блоку мачты. После этого двое стали вытаскивать рыбу, как бы "талями через блок мачты, а третий стоял наготове с топором в руке. Как только белугу подняли почти до половины туловища, он разрубил башку белуги и стал быстро привязывать к мачте рыбу.
Все это продолжалось не более пяти минут.
Я не мог оторвать глаза от бинокля — так интересно было зрелище поимки морского хищника в полтонны весом по виду. Прошло еще несколько минут. Кулас начинал приближаться к нашей лодке.
Следя за рыбаками, я увидал, как от какой-то неизвестной причины кулас опрокинулся и туркмены очутились в воде.
— Ай, шайтан! — заревел сзади меня Верды.
— Ай, шайтан, ушел, чорт! — сыпались ругательства.
— Ожила, шайтан, разбил кулас, ушел, — вопил Верды.
У меня дрожали руки, и я с трудом видел, как туркмены справились с волнами, подплыли к перевернутому куласу и забрались на него. Верды быстро стал выбирать якорь и лавировать лодкой. Через несколько времени их вместе с куласом нанесло на нас, и по сброшенному Верды, канату они один за другим поднялись на палубу.
XVIII. ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ. — У БУРНОГО МОРЯ
Мое путешествие заканчивается. Остается переждать ветер, чтобы попасть на пароход, который качается на рейде против Чакал-Буруна. На нем я возвращаюсь в Баку.
Оглядываюсь в окно на море. Оно ходит "ходуном". Внезапно подул шторм, нагнал воду, море докатилось к нам, и его волнение ясно видно. Если смотреть вдаль, то видны все время движущиеся, вырастающие на глазах бугры с белыми, кипящими, обгоняющими друг друга, вскидывающимися кверху, пропадающими и в ту же секунду возрождающимися ключами. Бугры сливаются в одну линию, постоянно колеблющуюся. На горизонте они напоминают отдаленные вершины снеговых гор, но не неподвижные, а постоянно меняющие свои контуры.
Иногда на фоне моря, желтого от взбудораженного песка, бугры с белыми вершинами или одни только их верхи напоминают льдины, несущиеся стремительно по воде.
Идет вал, на гребне кипит вода в белой пене, впереди качаются вверх и вниз обезглавленные желтые бугры. Быстро он докатывается и, как бы подпрыгнув, рассыпает свой белый гребень, а за ним расстилается разорванное белоснежное кружево.
Шум, несмолкаемый шум, прерываемый мощным всплеском вновь подошедшего вала.
А над бушующим морем носится со смехом маленькая чайка-хохотунья. И странно слышать ее звонкий неуместный крик:
"Ха-ха-ха-ха!"
Последние комментарии
16 часов 21 минут назад
22 часов 44 минут назад
22 часов 52 минут назад
23 часов 20 минут назад
23 часов 24 минут назад
23 часов 24 минут назад