КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 714029 томов
Объем библиотеки - 1409 Гб.
Всего авторов - 274927
Пользователей - 125133

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

Влад и мир про Романов: Игра по своим правилам (Альтернативная история)

Оценку не ставлю. Обе книги я не смог читать более 20 минут каждую. Автор балдеет от официальной манерной речи царской дворни и видимо в этом смысл данных трудов. Да и там ГГ перерождается сам в себя для спасения своего поражения в Русско-Японскую. Согласитесь такой выбор ГГ для приключенческой фантастики уже скучноватый. Где я и где душонка царского дворового. Мне проще хлев у своей скотины вычистить, чем служить доверенным лицом царя

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
kiyanyn про серию Вот это я попал!

Переписанная Википедия в области оружия, изредка перемежающаяся рассказами о том, как ГГ в одиночку, а потом вдвоем :) громил немецкие дивизии, попутно дирижируя случайно оказавшимися в кустах симфоническими оркестрами.

Нечитаемо...


Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).
Влад и мир про Семенов: Нежданно-негаданно... (Альтернативная история)

Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его

  подробнее ...

Рейтинг: +6 ( 6 за, 0 против).
Влад и мир про Шенгальц: Черные ножи (Альтернативная история)

Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего

  подробнее ...

Рейтинг: +3 ( 3 за, 0 против).
Влад и мир про Владимиров: Ирландец 2 (Альтернативная история)

Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в

  подробнее ...

Рейтинг: +3 ( 3 за, 0 против).

“Укоренение” Симоны В. Набросок предисловия к книге [Альбер Камю] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

знать о стольких предрассудках, смогли зазвучать среди нас в полную силу.

Официальная история, пишет Симона Вейль, всегда состоит в том, что убийцам верят на слово. И добавляет: «Кто мог восхищаться Александром Македонским, кроме низких душ?» Во времена силы и в век эффективности такие истины звучат вызовом. Но это мирный вызов: за ним — убежденность любви. Попытаемся хотя бы представить себе одиночество подобного ума в межвоенной Франции. Ничего удивительного в том, что Симона Вейль искала укрытия на заводах, хотела разделить судьбу самых обездоленных. Когда общество неотвратимо скатывается ко лжи, единственное утешение чистосердечных — отказ от любых привилегий. Читатель «Укоренения» увидит, до какой глубины доходит у Симоны Вейль этот отказ. Но она гордо несла [нрзб.] безумие истины. И если это привилегия, то из тех, за которые платят всей жизнью и утешения в которых нет. Это безумие помогло Симоне Вейль распознать за самыми расхожими предрассудками болезнь эпохи и найти средства ее исцеления.

Я не могу представить себе возрождение Европы без отклика на запросы, сформулированные Симоной Вейль в «Укоренении». В этом — значимость ее книги. И если говорить о ее посвященном справедливости труде всю правду, то некая тайная справедливость рано или поздно поставит эту книгу в первый ряд, от чего ее автор упорно всю жизнь отказывался. «Завоевание — суррогат величия», — писала она. И никогда ничего не собиралась завоевывать. Но в миг отказа величие и становится очевидным: так его, подлинного, и достигают, о чем у Симоны Вейль сказано столько глубоких слов. Величие силой чести, величие без отчаяния — вот в чем достоинство этого автора. И в том же опять-таки его одиночество. Но на этот раз — одиночество предтеч, исполненное надежды.

Марек Заганчик Фрагмент эссе © Перевод К. Старосельская

Во время моего последнего пребывания в Тоскане небо часто затягивали тучи. Шел дождь, земля набухала, приобретая темно-серый оттенок. Ручей, обычно лениво текущий возле дома, где я живу, теперь бойко продирался сквозь заросли камыша, заполняя небольшую рытвину, усеянную мелкими камешками. Ветер носил остатки соломы по выжженным солнцем полям. Было пусто, тихо и холодно. И даже мои любимые кипарисы зловеще глядели с холма.

Погода не способствовала дальним путешествиям, и я поехал в расположенный поблизости городок Буонконвенто. Мне хотелось побыть в нем подольше. Сколько бы раз я ни проезжал мимо средневековых стен, никогда не получалось свернуть с дороги, плавно огибающей сердце города. Почему-то я обрекал это место на небытие. Мне хватало названия — вызывающего доверие, простого и внятного даже уху человека, не привыкшего к итальянским звукам. <…> Судьба мне улыбнулась. Когда я остановился в Буонконвенто, прояснилось, дождь наконец прекратился. Я мог беспрепятственно прогуливаться в тени каменных строений, восхищаться их формой, заглядывать едва ли не в каждый дворик. <…>

Из Буонконвенто стоит съездить в аббатство Монте Оливето Маджоре ради фресок Содомы (особенно хорош его автопортрет с черными, как смоль, волосами) и Синьорелли. Но в те края надо поехать еще и ради необычайного зрелища: глубокие овраги чередуются с большими холмами, похожими на могильные курганы. Осенью здесь трудно увидеть хотя бы клочок зеленого. Царит желтый, коричневый и серый цвет. Пейзаж выглядит так, словно только что сотворен, без малейших излишеств; простой, как и на полотнах сиенских художников, он, несмотря на свою строгость, на редкость приветлив. Неудивительно, что эти виды привлекают внимание столь многих. Альбер Камю посвятил им не одну страницу своего дневника. Его записки действуют на меня с недюжинной силой. Они много говорят о Тоскане и о самом Камю, преобразившемся под воздействием итальянских видов.

«Но главное, главное — пройти пешком, с рюкзаком от Монте Сан-Савино до Сиены, по дороге, идущей мимо оливковых рощ и виноградников по холмам голубоватого туфа, тянущимся до горизонта, увидеть, как в лучах заходящего солнца вдруг появится и сверкнет своими минаретами Сиена, точно маленький изящный Константинополь, войти в нее ночью, одному, без гроша в кармане, заснуть возле какого-нибудь фонтана, чтобы потом первым оказаться на Кампо, по форме напоминающем ладонь, на которой уместилось все самое великое, что создано человеком после Греции. <…> Когда я состарюсь, я хотел бы, чтобы мне было дано еще раз вернуться на эту дорогу в Сиену, с которой не сравнится ничто на свете, и умереть там, где-нибудь в придорожной канаве, в окружении одной лишь доброты этих незнакомых мне итальянцев, которых я так люблю»[1].

Но, пожалуй, наиболее близок мне другой фрагмент записок Камю. Я вспоминаю его на холмах близ Сиены, радуясь, что, несмотря на дождь и холод, я снова здесь, среди не меняющихся веками полей и городов.

«Миллионы глаз созерцали этот пейзаж, а для меня он словно первая улыбка мира. Он