История про тегумайские табу [Редьярд Джозеф Киплинг] (fb2) читать постранично, страница - 4

— Нарушить табу можно только случайно.

— Ну, допустим, я его случайно нарушила, — сказала Таффи.

— Тогда ты останешься без своего ожерелья. Тебе придётся вернуть его Большому вождю, и тебя будут звать просто «Таффи», а не «дочь Тегумая». Или мы даже поменяем тебе имя на Шалунай Табумзуллай — «Скверная-девочка-которая-не-умеет-соблюдать-табу», — и может быть, даже не будем целовать тебя на ночь и по утрам.

— Хм! — сказала Таффи. — Что-то мне эти табу совсем разонравились.

— Ну, тогда верни ожерелье Большому вождю и скажи, что снова хочешь быть маленькой, о Единственная дочь Тегумая! — сказал её отец.

— Нет, — сказала Таффи. — Лучше ещё что-нибудь расскажи про табу. А можно мне ещё другие свои-и-больше-ничьи табу — только те, Особые, от которых бывают судороги и корчи?

— Нет, — ответил папа. — Ты ещё не доросла до табу, от которых с людьми делаются судороги. Пока тебе хватит и этого розового ожерелья.

— Тогда расскажи мне ещё про табу, — попросила Таффи.

— Я хочу спать, доченька. Сейчас я наложу табу Тишины на любые разговоры со мной — до тех пор, пока солнце не сядет вон за тот холм; а вечером мы пойдём и попробуем поймать пару кроликов. Иди к маме, она тебе расскажет про другие табу. Какое счастье, что теперь ты девочка-у-которой-есть-табу и тебе ничего не нужно повторять дважды!

Таффи тихо разговаривала с мамой, пока солнце не опустилось за тот самый холм. Тогда она разбудила Тегумая, они собрали охотничьи принадлежности — каждый свои — и отправились в лес. Проходя через свой маленький садик перед Пещерой, Таффи сняла ожерелье и повесила на розовый куст. Вокруг её садика вместо ограды лежали белые камни, но Таффи хотела, чтобы все проходили мимо розы, как будто там взаправдашняя калитка; и всё племя об этом знало.

— Кого это ты хочешь поймать? — спросил Тегумай.

— Увидим, когда вернёмся, — ответила Таффи. — Большой вождь обещал, что если кто-то нарушит это табу, то будет здесь сидеть, пока я не выпущу.

Они прошли по лесу, перебрались через реку Вагай по упавшему дереву и полезли на вершину лысого холма, где в папоротниках было полным-полно кроликов.

— Не забывай, что теперь ты девочка-у-которой-есть-табу, — сказал Тегумай, когда Таффи, вместо того чтобы выслеживать кроликов, стала носиться туда-сюда и задавать вопросы; он сделал знак «стой-замри» (мы с тобой знаем это табу — правда, моя радость?), и Таффи замерла, словно превратилась вдруг в каменную глыбу. Она как раз наклонилась завязать шнурок, да так и застыла со шнурком в руке (мы с тобой знаем такое табу, ты и я), и не сводила глаз с папы, как и положено во время табу «стой-замри». Наконец Тегумай, который был уже далеко, обернулся и подал знак «отомри». Таффи бесшумно двинулась вперёд через папоротники, по-прежнему следя за папиной рукой, и тут перед ней выскочил кролик. Таффи уже замахнулась своей палкой-швырялкой, как вдруг увидела, что Тегумай подал знак «стой-замри», и застыла с занесённой палкой и разинутым ртом. Кролик побежал в сторону Тегумая, и тот его поймал. Потом Тегумай подошёл к Таффи, поцеловал её и сказал:

— Вот это, я понимаю, настоящая дочка! Знаешь, Таффи, теперь с тобой охотиться не так уж и плохо.

Они пошли дальше, и очень скоро выскочил ещё один кролик. Тегумай его не заметил, зато заметила Таффи — и поняла, что если Тегумай его не спугнёт, кролик побежит в её сторону; и она подняла руку, сделала кроличий знак (чтобы папа понял, что она не шутит) и наложила табу «стой-замри» на своего папу. Да, моя радость, на своего собственного папу!

Тегумай перелезал через упавшее дерево да так и замер с поднятой ногой; кролик побежал мимо Таффи, и она убила его своей палкой-швырялкой; она так разволновалась, что забыла снять табу «замри», и Тегумай ещё целых две минуты простоял на одной ноге, не смея опустить другую. Потом он подошёл к Таффи, поцеловал её, подбросил в воздух, посадил к себе на плечо и затанцевал от радости.

— Моя дочка — самая лучшая дочка на свете, о Единственная дочь Тегумая! — воскликнул он. — Честное тегумайское слово! — И Таффи было жуть как польстительно и гордительно.

Когда они возвращались домой, уже почти стемнело. Они добыли пять кроликов и двух белок, и ещё водяную крысу-полёвку: Таффи хотела сшить сумочку из её шкурки. (В те времена люди охотились на водяных крыс, потому что им было негде купить сумочку, но для нас водяная крыса такое же табу, как и любое другое живое существо.)

— Наверно, я привёл тебя слишком поздно, — сказал Тегумай, когда они уже почти пришли. — Мама будет сердиться. Беги вперёд, Таффи! Смотри, уже виден огонь в Пещере.

Таффи побежала домой, и в тот же самый миг Тегумай услышал, как затрещали кусты; оттуда выскочил большой тощий серый волк и бесшумно двинулся вслед за Таффи.

Всё тегумайское племя ненавидело волков и убивало их когда только можно, потому что волки боялись взрослых, но никогда не упускали случая напасть на ребёнка. Тегумай ещё никогда не встречал волка так