Грации солнца. Приманка для зверя [Андрей Владимирович Шулятьев] (fb2) читать постранично, страница - 2

низину.

   -- Точно, -- без интереса подтвердил Маниус. -- Она.

   Очерченная земляным валом деревня Флумун-викус виднелась за холмом. Вытянутая вдоль реки двумя параллельными улицами, обозначенными наставленными каждый на свой лад кирпичными домами, окружёнными бревенчатыми навесами, сараями, огородами с зеленеющими посадками, деревня ничем не отличалась от тысяч других, разве что вал вокруг насыпали немного выше. И не стоять ей здесь, если бы не каменный мост, возведённый забытым консулом для снабжения снедью рубиновых шахт.

   Не реже чем раз в месяц деревню проезжали охраняемые сотнями воинов караваны, везущие в столицу необработанные рубины. Часто гружёные сундуками телеги ставили на площади, пережидая ночь, что позволяло местным выгодно продавать свои нехитрые товары. Легионеры охотно брали свежую еду и добротное оружие, потому и население деревни, не считая рабов, состояло из фермеров, кузнецов да их семей.

   Издалека даже не зоркий глаз узнавал Флумун-викус по выбеленному двухэтажному постоялому двору и прилегающей к нему конюшне, но это -- только когда кузница Кезо, как сейчас, не дымила на всю округу.

   -- Вот что значит новая длинная труба! -- хвалился кузнец. -- Теперь жар -- хоть камень плавь! Учись у старика: мастерство в любом деле исходит из доброго сердца, умелых рук, чистого рассудка. Не имей мы этого, разве сложили бы новую трубу так ладно да споро? Никогда! А теперь? Взглянешь -- глаз радуется! Мать твоя до чего мастерица была: хлеб пекла -- объедение! Я всё своей говорил: "Учись", да она -- простофиля... -- Кезо осёкся. Он взглянул на ученика, более не разглядывавшего окрестности. Глаза Маниуса неотрывно изучали натоптанную тропу, поникшее лицо выражало лишь печаль.

   -- Прости: заболтался, -- выдавил из себя кузнец.

   -- Вал уже месяц как обвалился, -- заметил юноша.

   -- Точно, обвалился. Куда только Клодиус смотрит?

   Маниус немного ускорил шаг и пошёл вперёд, не попрощавшись. Кезо выругался про себя, но не стал догонять. На краю деревни ремесленники разошлись. Кезо направился в кузницу, Маниус -- к дяде.

II

   Дядин дом стоял на краю улицы, прилегавшей к полям. Маниусу пришлось пройти по ней, прежде чем показалась знакомая покрывшаяся трещинками оштукатуренная стена. "Очаг не разожгли. Странно..." -- пронеслось в голове, когда юноша оглядел крышу. Маниус решил сначала зайти в дровяник, а уж потом умываться. Он набрал охапку тонких сухих берёзовых дров и потащил в прихожую. Преодолев пятиступенчатый порог, Маниус немного помялся на террасе, скованный нахлынувшим чувством тревоги. Дверь была не заперта. Из комнаты доносилось слабое рычание. "Поркус опять забежал", -- решил ремесленник и ногой отворил дверь.

   -- Я принёс дрова! -- крикнул юноша. В ответ рычание обратилось в свист. "Это не Поркус! -- мысль дрожью отдалась по телу; руки охладели. -- Это..." Ответ одним прыжком оказался перед взором. Ростом в два волка, покрытая угольно-серой шкурой, черноокая тварь смотрела на жертву немигающим взглядом. Юноша остолбенел, не сводя глаз с монстра: с лап, на концах имевших похожие на человечьи, но увенчанные серебристыми когтями пальцы; с тела, повторявшего облик животного и ужасавшего выпирающими мышцами; с вытянутых челюстей, чем-то напоминавших обезьяньи; с лишённого шерсти хвоста, беззаботно вилявшего из стороны в сторону. Ужас прошёл по каждой клеточке тремя мощными сердечными ударами; нос вдохнул кислотный смрад. Ещё удар -- и к телу вернулась способность двигаться. Руки бросили в мыйо охапку, и юноша попятился, нащупывая гладий трясущейся правой рукой. Когда ноги перешагнули порог, разум осознал тщетность сопротивления и предложил бежать. Оглушительный свист, словно плеть, ударил по ушам. Перепонки разрывались под натиском высокого голоса мыйо; юноша позабыл о мече, заткнув уши ладонями. Маниус продолжал пятиться, стараясь стерпеть боль, пока не споткнулся о лестницу. Через мгновение он лежал на земле, смотря на усеянное облаками небо. Ещё мгновение -- и небо затмила морда мыйо. Отчаянье охватило естество. Юноша рванул руками, порываясь встать, но нет -- лапы твари обхватили предплечья. Ноги пытались помочь толкнуться -- безрезультатно. Мыйо издал тихий успокаивающий рык и раскрыл широкую пасть, обнажив два ряда серебристых зубов. Длинный язык монстра принялся облизывать щёки жертвы, раз за разом сдирая тоненький слой кожи. Маниус вертел головой, но чудовище не обращало на это внимания, продолжая играть. Юноша вскрикнул и рванулся что есть силы, но хватка не ослабла. Мыйо издал громкий рык и развёл челюсти. Маниус отвёл лицо к плечу и зажмурился, готовясь к худшему. Свист заполнил слух, прорываясь сквозь звон; руки освободились от хватки.

   Мгновение уходило в вечность, сменяясь следующим, а монстр будто исчез. Юные глаза раскрылись, увидев неясное мерцание. Вскоре оно обрело форму, похожую на мираж. "Я, наверное, уже мёртв", -- подумал спасённый, глядя на видение. Высокая