Талейран [Сергей Юрьевич Нечаев] (fb2) читать постранично, страница - 5

всю жизнь (правда, иногда он говорил, что его укусила заблудившаяся свинья, когда кормилица отвлеклась поболтать с приятелем)»^[13].

Жорж Тушар-Лафосс и некоторые другие биографы Талейрана уверены, что он «появился на свет хромым»^[14].

Сейчас уже практически точно установлено, что Шарль Морис страдал от наследственной болезни, которая называется «синдромом Марфана»^[15].

Окончательную точку в этом вопросе поставил профессор медицины Мариус Лашерец^[16]. Он подробно разобрал случай Талейрана, а потом историки нашли свидетельства тому, что аналогичный врожденный дефект имел и еще один его родственник — Габриель Мари де Талейран, граф де Перигор.

Итак, Талейран был хромым с рождения, а если падение с комода и имело место, то оно лишь усугубило его недуг, но не было его причиной. Во всяком случае, биограф Талейрана Дэвид Лодей, ссылаясь на мнение хирургов, утверждает, что «кости редко ломаются или серьезно травмируются в таком возрасте»^[17].

Как бы то ни было, до конца жизни передвигаться Шарль Морис мог «только при помощи костыля, с которым не расставался, и ходьба была для негодовольно мучительным процессом. Его правая сломанная нога была всегда в каком-то специально сделанном кожаном сапоге, похожем на кругловатый футляр»^[18].

* * *

Физическая ущербность не только лишила его права первонаследия, которое должно было перейти к нему после смерти старшего брата Франсуа Жака, но и закрыла путь к военной карьере.

Младшие братья Аршамбо и Бозон воспитывались в семье, и, скорее всего, Шарль Морис завидовал им, но этого он никогда в жизни не показывал. У него вообще были достаточно холодные отношения с братьями…

В семье Шарля Мориса было много военных, а его дед, бригадир королевской армии Даниель Мари Анн де Талейран-Перигор, погиб в 1745 году при осаде Турне. И отец Шарля Мориса еще молодым человеком был полковником гренадеров. В декабре 1762 года он стал бригадиром королевской армии, а в январе 1784 года — генерал-лейтенантом.

А вот Шарлю Морису подобрали единственно возможную для него в тех условиях духовную профессию. Двери для этого были открыты: дядя Александр Анжелик де Талейран-Перигор, родившийся 16 октября 1736 года, был коадъютором (заместителем и наследником) герцога-архиепископа Реймса.

Придет время, и он начнет продвигать своего племянника по ступеням церковной иерархии. Но все это будет впереди, а пока мальчик и не подозревал о том, что его ждет в будущем.

Счастливые два года в замке Шале

В 1760 году гувернантка посадила шестилетнего Шарля Мориса в дилижанс, направлявшийся в Бордо. Удивительно, но родители сына не провожали: отец в это время «находился в армии в Германии, мать была поглощена своими придворными обязанностями»^[19].

Первое серьезное путешествие будущего великого дипломата продолжалось семнадцать дней. Он направлялся в небольшой городок Шале, что в области Перигор, недалеко от Бордо. Здесь в фамильном замке Талейранов-Перигоров жила прабабушка Шарля Мориса по отцовской линии — Мария Франсуаза де Рошешуар-Монтремар^[20], внучка знаменитого Жана Батиста Кольбера, крупного государственного деятеля эпохи Людовика XIV. Ей было тогда 74 года.

В суровом средневековом замке все оказалось новым и необычным для ребенка. Замок был построен в конце XVI века и имел весьма мрачную историю. Одна из ее страниц была связана с Анри де Талейран-Перигором, графом де Шале, который, будучи любимцем короля Людовика XIII, участвовал в заговоре против кардинала де Ришелье. Король тогда уступил своему могущественному премьер-министру, и граф в 1626 году лишился головы. Тот заговор так и вошел в историю как «заговор де Шале». Графа судили в Нанте, а при казни несчастный погиб лишь после двадцать девятого удара топора неопытного палача (им назначили одного из приговоренных, которому пообещали жизнь в обмен на убийство).

Кто знает, может быть, эта страшная история, услышанная в далеком детстве, навсегда вселила в сердце Шарля Мориса страх перед заговорами. Другое дело — хитроумные интриги. В них Талейран всегда был готов участвовать, как говорится, «из любви к искусству».

Никто до того не баловал Шарля Мориса вниманием, а вот прабабушка очень любила своего правнука. Он отвечал ей взаимностью, и два года, проведенные в Шале, оставили у него яркие воспоминания. Впоследствии он писал: «Это была первая женщина из моей семьи, которая выказала любовь ко мне, и она была также первой, кто дал мне испытать, какое счастье полюбить. Да будет ей воздана моя благодарность… Да, я ее очень любил. Ее память и теперь мне дорога»^[21].

Для его образования пребывание в Шале также не прошло бесследно. Он