Личный магнетизм и гипнотизм. Развитие силы воли и укрепление памяти [Эмиль Бертрам] (fb2) читать постранично, страница - 2

каким-либо путем не вполне добросовестный человек, то вы часто можете явиться жертвой его преступных замыслов.

Приведем здесь слова профессора Фореля, который, находя, что загипнотизированный может действительно быть предметом разных преступлений, говорит: «Наибольшую пользу в смысле ограждения интересов личности принесло бы возможно более полное ознакомление масс с гипнотизмом и с опасностями, которые он может представить».

Перейдем теперь к рассмотрению некоторых характерных явлений личного магнетизма, из которых читатель сумеет себе составить определенное понятие о непосредственном проявлении этой силы в практической жизни. Для иллюстрации возьмем такой жизненный пример, который многим, вероятно, приходилось наблюдать.

Представьте себе человека, который неоднократно одалживал у вас деньги, никогда, однако их не возвращая. Сегодня он снова пришел, рассказывая бесконечную историю своего безысходного горя, в которое вы вовсе не верите, — и вы даете ему снова, сказав себе, как и до этого постоянно говорили, что это «в последний раз», и этим себя лишь обманываете и утешаете. Нет, это безусловно, ещё не в последний раз, так как этот несимпатичный человек духовно сильнее вас. Он несколькими словами добился того, чего желал, а это искусство, которое многим людям незнакомо и развить в себе которое у них не хватает сил.

Многие могут очутиться в таком неприятном положении, сдаваясь, в конце концов, после внутренней борьбы. Удачи такого сорта людей, каким в данном случае является проситель, обуславливается принятой ими системой. Рассмотрим вышеприведенный случай несколько ближе.

Как поступал проситель?

На это я хочу ответить вам, ибо вы, наверное, не дали бы себе труда присмотреться ко всем тонким и умелым приемам этого человека:

Первое условие его успеха заключалось в том, что он имел перед собой противника, который не относился к нему достаточно критически.

Его речь была направлена к вам непрерывно с определенным намерением добиться успеха. Его настойчивая мысль: «Ты должен мне дать то, что я у тебя прошу», направленная на вас, как дуло револьвера, произвела свое действие, и эта мысль, совершенно без вашего ведома, передалась и вам.

В продолжение всего разговора он не спускал с вас своего спокойного и твердого, но ни в коем случае не вызывающего взгляда.

Когда он молчал, а вы говорили, тогда он производил впечатление в высшей степени скромного и учтивого человека, который всякий раз поникал взором, когда чувствовал себя неправым. Этим он как бы приобретал ваше расположение, и вы не могли его грубо и решительно оттолкнуть, как вы это мысленно решили было сделать. Да и вообще нечто особенное крылось во всем его существе, в его речи, его жестах, взгляде, так что вы как будто даже боялись его оскорбить.

Если вы во время разговора, когда он приводил свои доводы, действовавшие на вас неубедительно, хотели прервать его, то речь его становилась громче, он жестикулировал, одним словом, тем или иным способом он добивался того, чтобы вы его выслушали до конца.

Что же вы в продолжение всего этого делали? На это я хочу вам также детально указать, ибо во все время разговора вы были под влиянием виденного и слышанного и совершенно не могли обратить внимание на свое поведение:

Вы дали ему возможность говорить, выслушивали его доводы, которые вы совершенно не старались проверить или опровергнуть, ибо они казались вам слишком обычными. Вы выслушали его, может быть, даже с некоторым состраданием и участием и думали при этом: «Когда он окончит, я поставлю ему в ответ свое категорическое „нет“, и этим вопрос будет исчерпан».

У вас, однако, не было прямого, а главное твердого намеренья: «Я не дам ни в коем случае того, что он просит», которым вы защищали бы себя все время, как щитом.

Вы дали возможность этому навязчивому человеку приковать к себе ваш взгляд, несмотря на то, что иногда вам это было очень неприятно. Но когда этот взгляд становился для вас уже прямо нестерпимым, вы опускали свой взор вниз или же блуждали глазами в пространстве, не имея возможности сконцентрироваться. Припомните, вы не пользовались оружием вашего противника — пристальным взглядом.

Когда вы говорили, ваша речь звучала робко и нерешительно. Вы хотя и приводили доводы, но он их быстро опровергал, прибегая иногда лишь к напоминанию о вашей доброте и отзывчивости и, таким образом, вновь покоряя вас. Он защищает себя при всякой попытке с вашей стороны упрекнуть его либо лестью, либо решительным отклонением ваших утверждений.

Вы часто, чувствуя неубедительность и фальшивость в его словах, из деликатности не прерывали его, надеясь вставить свое замечание, когда это окажется возможным, однако когда он кончал, ваша прежняя мысль часто была уже забыта, или же к моменту, когда вы начинали говорить, на очереди стояла новая тема, которая требовала непосредственного ответа. Иногда ваш противник настолько самоуверен и ловок, что сам