Сокровенное желание [Кисё Накадзато] (fb2) читать постранично, страница - 1

Сокровенное желание

Рассказы современных демократических писателей Японии

Такэси Иноуэ Сокровенное желание

Прижавшись лбом к оконному стеклу, я пристально всматривался в даль, с нетерпением ожидая приезда труппы иллюзионистов.

Из окна была видна вся деревня, лежавшая в узкой лощине. Через нее тянулась изрытая глубокими выбоинами дорога. Прямая, будто прочерченная по линейке, она пролегала точно посередине деревни и исчезала где-то далеко-далеко в изгибах горной гряды.

По обе стороны дороги были разбросаны поля, покрытые бурой щетиной жнивья, чернели участки, засеянные озимыми. Зелень проглядывала только на огородах с поздними овощами.

Крытые соломой крестьянские дома жались к стволам дзелькв, похожих на гигантские метлы, торчащие вверх помелом. На склонах гор, высившихся над макушками голых деревьев, лежали пятнышки теней от невесомых облачков. Слева, оживляя зимний пейзаж, краснели ворота синтоистского храма.

Укутав больную ногу вылинявшим шерстяным армейским одеялом, оставшимся после отца, и накинув на спину еще одно, ватное, я с самого утра сидел у окна. Из города в деревню вела только одна дорога, по ней и должны были проехать артисты. Пропустить их я никак не мог.

О приезде иллюзионистов я узнал дней пять назад от мамы. Она ходила на окраину деревни — отнести вещи, которые брала в починку, и, вернувшись домой, рассказала, что повсюду на телеграфных столбах расклеены афиши о предстоящих гастролях «Большой труппы иллюзионистов». Время для гастролей было удобное — крестьяне уже собрали урожай и закончили готовиться к зиме, — вот артисты и разъезжали теперь по окрестным деревням.

Я никогда не бывал в цирке, и мне страшно захотелось посмотреть представление, но я тут же понял, что это не для меня. Ведь я не могу ходить. И маме пришлось бы тащить меня на спине, как она делает это каждую неделю, когда надо идти к врачу в городскую больницу. И мне всякий раз становится мучительно стыдно, если кто-нибудь видит нас. Ведь по годам я уже должен быть в третьем классе. А в деревнях за спиной носят только малышей. Посмотреть представление мне очень хотелось, но я понимал, что это невозможно.

Глядя в окно, я пытался представить себе картину появления «Большой труппы иллюзионистов». Приехать они должны, конечно, в фургонах, запряженных лошадьми, в сопровождении оркестра, под звуки веселой музыки. Иллюзионисты проделывают свои фокусы быстро, ловко — разве станут они тащиться на быках? Что же они покажут у нас? Взмах волшебной палочки — и красивая девушка превращается в тигрицу, свирепо оскалившую клыки. Об этом мне доводилось читать в книгах. А может быть, они перенесут зрителей в сказочную Страну Лакомств, где сколько угодно каких угодно сластей? Чем меньше оставалось до приезда цирка, тем сильнее разыгрывалось мое воображение, наделяя иллюзионистов все более чудодейственной силой. Я уже видел себя здоровым. Вот я бегаю с друзьями по всей деревне, брожу по горам, плаваю в реке, отвечаю в классе урок по чтению. Оживает умерший отец… Да-а, если бы такое сбывалось…

И хотя я уже смирился с тем, что не попаду на представление, от одной только мысли, что фургоны вот-вот покажутся из-за поворота, у меня тревожно замирало сердце. Но дорога по-прежнему была пустой.

— Уже полдня прошло, что же они так опаздывают? — недовольно пробурчал я, повернувшись к маме, сидевшей за швейной машинкой. Последнее время она совсем исхудала, в лице ни кровинки.

Не поднимая глаз от шитья — мама латала одежду для местных крестьян, — она успокоила меня:

— Теперь уже скоро, — и снова нажала на педаль. В сумраке запущенной комнаты стук машинки звучал как-то особенно резко и громко.

Мы были эвакуированными, отец у нас умер, и мы с мамой, младшей сестренкой и четырехлетним братишкой ютились в ветхой лачуге, крытой оцинкованным железом. Зимой в доме бывало темно и мрачно. Из щелей дуло, и мама заклеивала их бумагой. В тот день брат с сестрой куда-то запропастились — должно быть, заигрались у соседей.

— Сынок, не сменить ли грелочку? — остановив машинку, предложила мама.

Я пощупал грелку пальцами ног и кивнул. Поглощенный наблюдениями, я и думать забыл о грелке, но теперь, когда обнаружил, что она остыла, сразу ощутил боль в ноге.

Нога, конечно, болела не оттого, что я вспомнил про грелку, просто она всегда болит от холода. С приближением зимы боли усиливаются, а с той поры, когда на поля, покрытые белоснежным инеем, опускаются несметные тучи серых скворцов, тупая боль в правой ноге начинает мучить меня постоянно. Из-за неправильного кровообращения нога у меня всегда ледяная, сколько ни прикладывай к ней грелки. Холодными ночами она ноет так нестерпимо, что я зову маму. Она приносит мне новую грелку, меняет на бедре повязку, пропитавшуюся гноем, и потом подолгу легонько гладит больную ногу. Когда она начинает клевать носом и рука ее постепенно замирает, я громко окликаю ее, и