Герцоги республики в эпоху переводов: Гуманитарные науки и революция понятий [Дина Рафаиловна Хапаева] (fb2) читать постранично, страница - 113

Esquisse d’une interprétation intégrate de Sein und Zeit. Paris, 1994. P. 321–325.

(обратно)

311

«В этом смысле описание архива диагностирует нас. Отнюдь не потому, что оно позволяет нам создать картину наших отличительных черт и набросать заранее контуры того, чем мы станем в будущем. Но оно лишает нас нашей непрерывности. Оно растворяет ту временную идентичность, в которой мы так любим разглядывать себя, чтобы скрыть разрывы истории. Оно разрывает нить трансцендентальных теологий, и там, где антропологизаторская мысль исследовала бытие человека или его субъективность, оно разрушает самую идею другого и внеположенного. Диагностика, понятая так, не определяет постоянство нашей идентичности с помощью игры различий. Она устанавливает, что мы есть отличие, что наш разум — это отличие дискурсов, наша история — отличие времен, наше я — отличие масок. Что отличие — это рассеивание, дисперсия того, чем мы являемся и что мы творим» (Foucault М. L’archéologie du savoir. Paris, 1969. P. 172).

(обратно)

312

Образ времени как уникальной и единой гомогенной линии, направленной из прошлого в будущее, сменяется множеством расходящихся темпоральных режимов прерывного времени «мутаций» и «трансформаций», «серий событий» и «процессов». Главной временной категорией анализа архива, чтобы не сказать единственным «содержанием» времени «мутаций» и «трансформаций», ни имеющих ни начала прошлом, ни конца в будущем становится настоящее (Ibid., р. 99, 220).

(обратно)

313

Idem, р. 172. Конечно, время мутации и трансформаций было важным шагом на пути уничтожения трансцендентального субъекта и разрушения субъектно-объектной дихотомии. Тем не менее прерывное время архива, бросившее вызов объективному, линейному, непрерывному времени истории и время трансцендентального субъекта, может быть рассмотрено как симптом и этап на пути формирования собственного времени.

(обратно)

314

О движении к историческому разуму в трудах немецких истористов см.: Schnadelbach Н. Philosophy in Germany 1831–1933. Cambridge; L.; NY., 1984.

(обратно)

315

Подробнее об этом см. в: Хапаева Д. Время космополитизма…, Гл. «Монотонное время социальных наук».

(обратно)

316

См., например: Fabian J. Time and the Other. How Anthropology Makes Its Objects. New York, 1983; Bensa A. «Images et usages du temps»: Terrain. 1997. № 29. P. 24. О темпоральностях социального мира: Pomian К. L’Ordre du temps. Paris, 1984; Chesneaux J. Habiter le temps. Passé, présent, futur: esquisse d’un dialogue possible. Paris, 1996. Последовательное применение к изучению восприятия времени «исторического подхода» можно обнаружить в работе Артога, где он предполагает наличие особого «порядка времен» для каждого отдельного общества и говорит об экономическом и социальном времени (Hartog F. Op.cit., p. 27, 207 ff).

(обратно)

317

Хапаева Д. Время космополитизма…, Гл. «Прошлое как вызов истории».

(обратно)

318

В известном смысле, конечно, можно назвать настоящее, поглотившее и будущее и прошлое, сведшее их к неразличимости единственного времени (где больше нет ни «до», ни «после»), времени, динамизм которого обеспечивается лишь благодаря наполненности этого прерывного настоящего протеканием в нем отдельных, не связанных между собой мутаций и трансформаций, тогда как изменения этого настоящего проявляются исключительно как их внутреннее состояние, особым темпоральным режимом, особым «типом» времени. Именно такого рода аргумент позволял Фуко, называя это безграничное пространство «настоящим», отводить от себя обвинения в стремлении «остановить время» (Foucault М. L’archéologie…, р. 217–218).

(обратно)

319

О значении осмысления Аушвица как основы отрицания «старого времени» истории и исходного пункта для переосмысления ценностей европейской культуры см. в особенности обзор: Mongin О. Op. cit., Р- 39–59, 157–167; а также: Е. Traverso. L’Histoire dechirée. Essais sur Auschwitz et les intellectuels. Paris, 1997. P. 231 ff.

(обратно)

320

Нора П. Эра коммемораций…, с. 15.

(обратно)

321

Нора П. Между памятью и историей…, с. 11.

(обратно)

322

Современное восприятие времени представляется глубоко уникальным. Конечно, можно найти немало высказываний великих мыслителей, поэтов и писателей, живших в разные исторические эпохи, от античности до XIX в., в которых будет говориться о «неясности прошлого и непредсказуемости будущего». В таких высказываниях современные историки хотят увидеть аналоги того особого способа восприятия времени, который мы переживаем сегодня. Античные авторы и Шатобриан, Токвиль и Поль Валери — вот только несколько имен, с которыми пытаются связать начало современного