Демонический мир [Бен Каунтер] (fb2) читать постранично, страница - 108

настолько сильны, как у Голгофа, а потом так тщательно изничтожить эту гордость разрушениями и предательствами, что в его сердце не осталось ничего, кроме ненависти. Сказать по правде, в то время как Аргулеон Век всегда был в силах предсказать поведение леди Харибдии и Сс’лла Ш’Карра, он не знал наверняка, как Голгоф отреагирует на измену сначала Грика, а потом Ш’Карра. Довольно рискованно было даже предполагать, что он вообще выживет — Век научил Голгофа нескольким трюкам из тех, что попроще, но никогда не был до конца уверен, что тот останется жив.

Риск был огромен. Все это могло превратиться в очередной цикл войны и кровопролития, и боги варпа могли заметить истинные намерения Века, и тогда бы он ничего не добился. Но, как ни невероятно, это сработало. Хотя он и был бесконечно стар и давно уже пережил свой расцвет, Аргулеон Век все еще имел власть создавать легенды.

Возвращаясь на мостик «Песни Резни», Век позволил себе некоторое удовлетворение при этой мысли. Корабль все еще оставался прозрачным и открывал великолепный вид на корчащийся в муках Торвендис.

— Прошло так много времени, друг мой, — сказал он.

— Очень много, — ответил корабль. — Я начал думать, что вероятность твоего возвращения настолько мала, что ей можно пренебречь.

Век мог его понять. Когда он впервые засомневался в авторитете повелителей Хаоса, он оставил «Песнь Резни» на орбите Торвендиса и отправился бродить по Мальстриму, чтобы взглянуть на него новыми глазами, полными сомнения. Бесчисленные годы он созерцал кровопролитие, пытки и рабство и пришел к выводу, что жаждет отомстить тем силам, что сделали его частью всего этого.

— Надеюсь, ты не чувствовал себя одиноко.

— У меня была возможность развлечься. Эта планета представляет большой интерес.

— Скоро она станет еще интереснее. Торвендис побывал всем, чем только может быть планета, но мертвым миром он еще не был. Ты готов?

— Я уже давно готов, мой повелитель.

— Хорошо. Унеси нас в глубину атмосферы. Хочу поговорить с другим старым другом.

Когда за Голгофом пришла смерть, она оказалась совсем не такой, как он ее представлял. Он никогда не сомневался, что умрет в гуще битвы, среди бури мечей и секир, с вмятым щитом и тысячей ран на теле. Так наступала смерть, последний шаг на дороге воина.

Вместо этого его гибель стала жалким падением в темноту. Твердь под ним разорвало на части землетрясением, и открылась бездна. Колдовство Крона сделало его сверхчеловеком, но не могло победить гравитацию. Под руками осыпались комья земли, ноги били по пустоте. Он выпустил Изумрудный Меч, и тот, сверкая и кувыркаясь, полетел в разлом, к булькающей и светящей красной лаве, что пульсировала внизу.

И тогда держаться стало не за что. Голгоф падал вниз, к нестерпимому жару.

Что было бы, если б он никогда не покидал поселение Каменных Клинков? Что, если бы он продолжал сражаться, а не стал вождем? Он мог бы жить. Он мог бы окончить свои дни как мужчина, не как жалкое несчастное создание, погибшее после того, как ненамеренно уничтожило все, чем мечтало править.

Его окутал обжигающий жар, пожрал ноги, растопил кости. Что, если бы он остановился в предгорьях и решил восстановить племя? Что, если бы он отправился обратно в горы, как только появился Ш’Карр? Почему он хотел вступить в столь безумный союз человека и демона, результатом которого могла быть только бойня?

Голгоф погиб в огне под поверхностью Торвендиса, так и не узнав, почему он умер, и не догадавшись, что именно ради этого он и родился.

Аргулеон Век смотрел вниз, на город прямо под собой, где смыкалась пасть Последнего. Башни раскалывались под сокрушительным давлением зубов. Демоны умирали в рушащемся городе, и их чудовищный рев поднимался среди облака обломков. Век видел Ш’Карра, который держался за вершину Крепости Харибдии, неистово бесновался, источая дождь крови, и размахивал стальными когтями, пытаясь отбиться от приближающихся к нему клыков. Весь город исчез, раздавленный и скрытый под покровом подобных скалам зубов, и виден был только князь демонов. Его тело в дюжине мест пронзали и прочно удерживали на месте клыки, утопающие в плоти и выходящие с другой стороны. И все же он выл и тряс от гнева бронзовым черепом, пока пасть погружалась обратно.

Ш’Карр был еще жив, насколько демона можно назвать живым, когда земля сомкнулась над ним.

«Песнь Резни» зависла над самой поверхностью. Пасть снова появилась, и зубы уже были чисты от демонской плоти. Землетрясения и бури прекратились, ибо Последний узнал корабль и разум его хозяина.

Последний не умел говорить, но его наделили сознанием эльдары, что в дни расцвета освоили мастерство психического конструирования, и он мог общаться с душой напрямую.

Он был в агонии. Он страдал с того самого дня, как Век победил его сто жизней назад. Его осквернили силы Хаоса, забрав планету в качестве символа своего могущества, заразили своими мертвецами и пропитали