Кафедральные истории [Вячеслав Леонидович Козачук] (fb2) читать постранично, страница - 2

почерком была расписана какая-то реакция. Не поднимая глаз от рукописи, Михаил поинтересовался:

- Когда и в каком виде вам нужен мой ответ?

- Устный – завтра, а письменный – хотя бы через пару дней.

- Как это у вас по-божески, — иронично изумился Михаил — Не на вчера, не через 20 минут, а на завтра!

- Да, Михаил Анатольевич, завтра, — не приняв шутливого тона, неожиданно твердо ответил СБУ-шник.

Сергей еще раз бегло проглядел рукопись и согласился:

- Ладно. Диктуйте телефон.

После ухода офицера, Михаил еще раз просмотрел полученные записи, затем спрятал их в шкаф, служивший по совместительству сейфом, и отправился в столовую.

Пообедав, Михаил приступил к изучению рукописи. Внимательно ознакомившись с последней страницей, он с легким разочарованием пробурчал:

- Ах, вот оно что! Опиоиды! А я, наивный, надеялся увидеть что-то новенькое…

И после этого, похмыкивая, углубился в чтение. Однако уже на второй странице высказался:

- Или дурак, или гений… Гении у нас, к сожалению, появляются раз в столетие, а вот в дураках недостатка пока не испытываем… Кажется, еще один…

На четвертой странице последовал еще один комментарий:

- Точно не гений. Во всяком случае в фармакологии… Но ловок, шельма…

Пятая страница вызвала бурю негодования:

- Ну кто же так синтез производит? Все равно, что левой рукой правое ухо чесать! Тут-то реакция совершенно простая

Следующие пятнадцать минут оказались заполненными многозначительными похмыкиванием и погмыкиванием. Дочитав, Михаил придвинул записную книжку, посмотрел недавнюю запись и набрал номер.

- Владимир Николаевич? Это вас беспокоит ваш недавний визави, профессор Демчук. Не шибко отвлекаю?

И выслушав заверения собеседника, продолжил:

- Посмотрел я сии записки. Весьма любопытно, должен вам сказать, весьма… Автор их, конечно, кое-какое разумение в химии имеет, но явно недостаточное. Такая реакция, как он написал, в принципе происходить не может, а вещество, якобы им полученное, в природе не существует. Что значит, уверен ли я? Конечно, да! Вам, любезнейший, навешали, как говорит нынешняя молодежь, лапши на уши, преследуя какую-то совершенно определенную цель. Полагаю, чтобы затянуть время. Впрочем, это уже по вашей части…

Послушав СБУ-шника, профессор поинтересовался:

- Письменное заключение вам по-прежнему требуется?..

Через пару недель, выйдя из аудитории после лекции, Михаил столкнулся с Владимиром Николаевичем. Тот, небрежно опершись на подоконник, читал газету. Услышав звук открывающейся двери, он опустил газету и приветливо улыбнулся:

- А я снова к вам, Михаил Анатольевич!

- Что случилось? Неужто вас кто-то снова за нос водит?

- Нет-нет, сегодня я по совершенно другому, более приятному, поводу. С вашего позволения, я бы прошел к вам, профессор. Ах да, простите, запамятовал — дважды профессор…

В кабинете СБУ-шник жестом фокусника выудил из своего щегольского портфеля коробку с коньяком «Георгиевский» и торжественно водрузил ее на стол. Михаил недоуменно воззрился на коробку, затем на подносителя, ожидая объяснений. Тот, ничуть не смущаясь, с торжественными нотками, словно при вручении награды, изрек:

- Михаил Анатольевич, искренне хочу поблагодарить вас за помощь! Очень вы нам тогда помогли. И оперативностью работы, и советом…

Затем дважды помянув служебную тайну, гость все же счел возможным в двух словах объяснить:

- Оказались вы абсолютно правы и в первом, и во втором. К химии тот человек имел некогда отношение, но давно это было, да и не слишком профессионально он наукой занимался. И время он хотел затянуть, чтобы дать сообщникам возможность принять меры. На самом деле никто здесь, у нас, наркотики изготавливать и не собирался, а вот трафик в Европу мы им наладить помешали…

Наставник

Впоследствии Михаил не раз пожалел о своем решении. И хотя принято оно было не сгоряча, и отдавал себе отчет, что совесть не позволила бы отказать в просьбе своему учителю, который провел его от студенческой скамьи до докторской степени, но, прекрасно понимая, он все же временами клял тот момент, когда с преувеличенной бодростью в голосе ответил наставнику на его вопрос-просьбу:

- О чем речь, Виктор Вадимович! Конечно, возьму!

Так у него появился новый аспирант. В отличие от деда, ученого известного и уважаемого во всех республиках бывшего Союза, внук умом не блистал, но даже это, как многажды убеждался Михаил, не есть и самое главное, гораздо хуже, что в трудолюбии его упрекнуть было невозможно.

Но у Михаила все аспиранты успешно защитились, в чем, конечно, была немалая его заслуга, и сложившимся реноме «железного» научного