Каждый ублюдок достоин счастья [Олег Константинович Лукошин] (fb2) читать постранично, страница - 5

напряги с ней начались, ты не поверишь! Приходили к ней сюда мужики какие-то, чего-то она разбиралась с ними. То ли деньги требовали, то ли ещё чего. Били её не раз. Она так с фингалами на работу и ходила. Короче, прессовали её по-чёрному.

— Кто?

— Без понятия.

— Чего хотели?

— Откуда я знаю! Думаешь, она рассказывала?

— Говоришь, пару месяцев… А кто может конкретнее знать об этом?

— Вот уж не знаю. Галька последнее время обособленно держалась, мы даже поругались с ней крепко. С кем там она общалась, где тусовалась — я не в курсах. А вы чего не списались-то?

— Получилось так. Не люблю я писем.

В башке сумбур. Вроде бы выяснил кое-что, а что с этим делать — не представляю. Ладно, по крайней мере, знаю, что она не в городе.

— Киря! — крикнула вдогонку Марина. — Ты к родителям на могилы не ходил?

Ссукабля, откуда она знает, что родители умерли? А, эти бабы всё знают. Да, взяли и окочурились, один за другим. Спились, бедолаги. Мать ещё успела пару раз ко мне в колонию съездить, а этот, который как бы отец, и не собирался. Как и сестра. Про настоящего моего отца мать не говорила, но её муж знал, что я не от него. За это ненавидел меня. Мне их не жалко.

— Чтобы поссать на них? — усмехнулся.

Так-так, думал. Так-так.

Ну а хули размышлять-то! Только к одному человеку в области могла поехать сеструха. Тётка, сестра матери. Город Горлихин, триста км отседова. Тётя Маргарита. Сколько мужей она сменила? Троих? Четверых? Ну, не меньше троих. И детей у ней немеренно. То ли двоих, то ли троих сама растила, ещё сколько-то в детский дом сдала. Между прочим, все мои двоюродные братья и сёстры. Вот так вот! Вот сколько у меня любящих родственников! Вот сколько верных сердец! Выблядки, всех бы перевешал!

Ссукабля, а как же мне туда добираться? На автобусе, как же ещё! Интересно, прямо сейчас можно уехать?

Подумал и сам удивился мысли своей идиотской. Кто сейчас, на ночь глядя, пускает автобус в Горлихин?! В лучшем случае завтра с утра, если он вообще туда каждый день ходит. Блин, паспорт ведь нужен, чтобы билет купить! Или это только на поезде? Ну да, на автобусах не нужен. По крайней мере, раньше так было.

Но на вокзал надо ехать по любому. Расписание узнать, да и вообще прошвырнуться. Где-то надо ночевать. Лучше вокзала места не придумать.

Вокзал, слава богу, не так далеко располагался — три остановки на автобусе. Удачно к остановке подошёл — автобус как раз двери раскрывал. Зашёл, сел. Людей немного, а всё равно давят они своим присутствием. Козлы. Билетёрша подскочила, сука.

— Билетик покупаем.

— Да что ты!

— Молодой человек, билет берём!

— Иди с лохов тряси бабки. У меня нет денег.

— Ну, блин, — эге, разозлилась, — ты не понимаешь что ли?! Высадить тебя?

— Ступай, — оттолкнул её, — гнойная промежность! Пока в окно не выкинул.

Отошла. Обиженно в окошко смотрит, рябой носик морщит. Поплачь ещё, сучка.

В Горлихине лет в четырнадцать последний раз был. Срань, а не город. Да какой на хер город, так, одно название. Посёлок с единственной улицей каменных домов. Остальные — избы деревенские. Народ соответствующий — тупые жлобы. Сидят на скамейках, грызут семечки и хитренько на тебя посматривают. Кто таков? Чей-чей? А, Кобякобых. Ну, понятно. Деньжат подгони, пацан. Нет? А ну-ка за гараж пошли! На тебе, на!

Ладно, я сейчас другой. И разговариваю по-другому. На ином языке.

Тётку? Да помню я её морду, помню. Ну, изменилась, ну, годы прошли. Но не настолько, чтобы я её не узнал. Её кривое личико из миллиона отличу. Адрес тоже помню. Ну так, визуально. Такая-то улица, такой-то дом. Найду. А уж если там и сестрёнку зацеплю…

Вот он, автовокзал. Вышел из автобуса, добрёл до здания. Пусто в нём, и такое ощущение, будто закрывается. Нет, ребята, я так не играю! Мне ночку надо перекантоваться.

Взглянул на расписание, нашёл Горлихин. Так и есть, сегодня уже ничего туда не движется. Зато будет завтра, в восемь тридцать. Вот и отлично! Вот и ладушки! Кстати, автобусы ходят туда каждый день. Чудеса, да и только!

Сел в креслице, неизвестно каким идиотом названное креслом. Это не кресло, это садистское приспособление для пыток. Железное! И в мелких дырочках, чтобы когда обоссышься от удовольствия, моча бы вся вниз стекала, вниз. Здорово придумано!

— Ждёте кого-то? — подошёл ко мне человек в униформе.

— Нет, — выпрямился я в кресле.

— Вокзал закрывается.

— Как закрывается? — встрепенулся с досадой.

— Вот так. На ночь вокзал закрывается.

— А, ну да. Знаю.

Направился к выходу.

— А железнодорожный ночью работает, не знаешь? — обернулся на ходу.

— Железнодорожный работает, — кивнул мне чувак в униформе.

Знаю, знаю, обыкновенный охранник. Лох в форме. Всё знаю. Одним ударом его на жопу посажу. Но форма, сука, напрягает. Конкретно напрягает. Начнёшь тут с ним махаться, а он по рации вызовет подмогу. Скрутят, ментов позовут. А я такой тёпленький, со справкой об освобождение. Хоба, и новый срок! Запомнил я твою